Кошкин дом маршака. Сказка кошкин дом

Отступление: читать сказки народные сказки для детей русская народная сказка корова
Царь очень устарел и глазами обнищал, а слыхал он, что за тридевять земель, в тридесятом царстве есть сад с молодильными яблоками и колодец с живой водой. Если съесть старику это яблоко - помолодеет, а водой этой умыть глаза слепцу - будет видеть. Царь собирает пир на весь мир, зовет на пир князей и бояр и говорит им:
- Кто бы, ребятушки, выбрался из избранников, выбрался из охотников, съездил за тридевять земель, в тридесятое царство, привез бы молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал.
Тут больший стал хорониться за середнего, а середний за меньшого, а от меньшого ответу нет. Выходит царевич Федор и говорит:
- Неохота нам в люди царство отдавать. Я поеду в эту дорожку, привезу тебе, царю-батюшке, молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец.
Пошел Федор-царевич на конюший двор, выбирает себе коня неезженного, уздает узду неузданную, берет плетку нехлестанную, кладет двенадцать подпруг с подпругою - не ради красы, а ради крепости... Отправился Федор-царевич в дорожку. Видели, что садился, а не видели, в кою сторону укатился...
Ехал он близко ли, далеко ли, низко ли высоко ли, ехал день до вечеру - красна солнышка до закату. И доезжает до росстаней, до трех дорог. Лежит на росстанях плита-камень, на ней надпись:
"Направо поедешь - себя спасать, коня потерять. Налево поедешь - коня спасать, себя потерять. Прямо поедешь - женату быть".
Поразмыслил Федор-царевич: "Давай поеду, где женату быть".
И повернул на ту дорожку, где женатому быть. Ехал, ехал и доезжает до терема под золотой крышей. Тут выбегает прекрасная девица и говорит ему:
- Царский сын, я тебя из седла выну, иди со мной хлеба-соли откушать и спать-почивать.
- Нет, девица, хлеба-соли я не хочу, а сном дороги не скоротать. Мне надо вперед двигаться.
- Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе любо-дорого.
Тут прекрасная девица его из седла вынула и в терем повела. Накормила его, напоила и спать на кровать положила.
Только лег Федор-царевич к стенке, эта девица живо кровать повернула, он и полетел в подполье, в яму глубокую...
Долго ли, коротко ли - царь опять собирает пир, зовет князей и бояр и говорит им:
- Вот, ребятушки, кто бы выбрался из охотников - привезти мне молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал.
Тут опять больший хоронится за середнего, а середний за меньшого, а от меньшого ответу нет. Выходит второй сын, Василий-царевич:
Идет Василий-царевич на конюший двор, выбирает коня неезженного, уздает узду неузданную, берет плетку нехлестанную, кладет двенадцать подпруг с подпругою.
Поехал Василий-царевич. Видели, как садился, а не видели, в кою сторону укатился... Вот он доезжает до росстаней, где лежит плита-камень, и видит: "Направо поедешь - себя спасать, коня потерять. Налево поедешь - коня спасать, себя потерять. Прямо поедешь - женату быть".
Думал, думал Василий-царевич и поехал дорогой, где женатому быть. Доехал до терема с золотой крышей. Выбегает к нему прекрасная девица и просит его откушать хлеба-соли и лечь почивать.
- Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе любо-дорого...
Тут она его из седла вынула, в терем повела, накормила, напоила и спать положила.
Только Василий-царевич лег к стенке, она опять повернула кровать, и он полетел в подполье. А там спрашивают:
- Кто летит?
- Василий-царевич. А кто сидит?
- Федор-царевич.
- Вот, братан, попали!
Долго ли, коротко ли - в третий раз царь собирает пир, зовет князей и бояр:
- Кто бы выбрался из охотников привезти молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этом у седоку полцарства отписал. Тут опять больший хоронится за середнего, середний за меньшого, а от меньшого ответу нет. Выходит Иван-царевич и говорит:
- Дай мне, батюшка, благословеньице, с буйной головы до резвых ног, ехать в тридесятое царство - поискать тебе молодильных яблок и живой воды да поискать еще моих братьецев.
Дал ему царь благословеньице. Пошел Иван-царевич в конюший двор - выбирать себе коня по разуму. На которого коня ни взглянет, тот дрожит, на которого руку положит - тот с ног валится...
Не мог выбрать Иван-царевич коня по разуму. Идет, повесил буйну голову. Навстречу ему бабушказадворенка:
- Здравствуй, дитятко Иван-царевич! Что ходишь кручинен-печален?
- Как же мне, бабушка, не печалиться - не могу найти коня по разуму.
- Давно бы ты меня спросил. Добрый конь стоит закованный в погребу, на цепи железной. Сможешь его взять - будет тебе конь по разуму.
Приходит Иван-царевич к погребу, пнул плиту железную, свернулась плита с погреба. Вскочил ко добру коню, стал ему конь своими передними ногами на плечи. Стоит Иван-царевич - не шелохнется. Сорвал конь железную цепь, выскочил из погреба и Ивана-царевича вытащил. И тут Иван-царевич его обуздал уздою неузданной, оседлал седельцем неезженным, наложил двенадцать подпруг с подпругою - не ради красы, ради славушки молодецкой. Отправился Иван-царевич в путь-дорогу. Видели, что садился, а не видели, в кою сторону укатился... Доехал он до росстаней и поразмыслил: "Направо ехать - коня потерять. Куда мне без коня-то? Прямо ехать - женатому быть. Не за тем я в путь-дорогу выехал. Налево ехать - коня спасти. Эта дорога самая лучшая для меня".
И поворотил он по той дороге, где коня спасти - себя потерять. Ехал он долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, по зеленым лугам, по каменным горам, ехал день до вечеру - красна солнышка до закату - и наезжает на избушку.
Стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке.
- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Как мне в тебя зайти, так и выйти. Избушка повернулась к лесу задом, к Ивану-царевичу передом. Зашел он в нее, а там сидит баба-яга, старых лет, шелковый кудель мечет, а нитки через грядки бросает.
- Фу, фу, - говорит, - русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел. А Иван-царевич ей:
- Ах ты, баба-яга - костяная нога, не поймавши птицу - теребишь, не узнавши молодца - хулишь. Ты бы сейчас вскочила да меня, добра молодца, дорожного человека, накормила, напоила и для ночи постелю собрала. Я бы улегся, ты бы села к изголовью, стала бы спрашивать, а я бы стал сказывать - чей да откуда. Вот баба-яга это дело все справила - царевича накормила, напоила и на постелю уложила; села к изголовью и стала спрашивать:
- Чей ты, дорожный человек, добрый молодец, да откуда? Какой ты земли? Какого отца, матери сын?
- Я, бабушка, из такого-то царства, из такого-то государства, царский сын Иван-царевич. Еду за тридевять земель, за тридевять озер, в тридесятое царство за живой водой и молодильными яблоками.
- Ну, дитя мое милое, далеко же тебе ехать: живая вода и молодильные яблоки - у сильной богатырки, девицы Синеглазки, она мне родная племянница. Не знаю, получишь ли ты добро...
- Много молодцов проезживало, да не много вежливо говаривало. Возьми, дитятко, моего коня. Мой конь будет бойчее, довезет он тебя до моей середней сестры, она тебя научит.
Иван-царевич поутру встает ранехонько, умывается белешенько. Благодарит бабу-ягу за ночлег и поехал на ее коне.
Вдруг он и говорит коню:
- Стой! Перчатку обронил.
А конь отвечает:
- В кою пору ты говорил, я уже двести верст проскакал...
Едет Иван-царевич близко ли, далеко ли. День до ночи коротается. И завидел он впереди избушку на курьей ножке, об одном окошке.
- Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Как мне в тебя зайти, так и выйти. Избушка повернулась к лесу задом, к нему передом.
Вдруг слышно - конь заржал, и конь под Иваномцаревичем откликнулся. Кони-то были одностадные. Услышала это баба-яга - еще старее той - и говорит:
- Приехала ко мне, видно, сестрица в гости. И выходит на крыльцо:
- Фу-фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел. А Иван-царевич ей:
- Ах ты, баба-яга - костяная нога, встречай гостя по платью, провожай по уму. Ты бы моего коня убрала, меня бы, добра молодца, дорожного человека, накормила, напоила и спать уложила...
Баба-яга это дело все справила - коня убрала, а Ивана-царевича накормила, напоила, на постель уложила и стала спрашивать, кто он да откуда и куда путь держит.
- Я, бабушка, из такого-то царства, из такого-то государства, царский сын Иван-царевич. Еду за живой водой и молодильными яблоками к сильной богатырке, девице Синеглазке...
- Ну, дитя милое, не знаю, получишь ли ты добро. Мудро тебе, мудро добраться до девицы Синеглазки!
- А ты, бабушка, дай свою голову моим могутным плечам, направь меня на ум-разум.
- Много молодцов проезживало, да не много вежливо говаривало. Возьми, дитятко, моего коня, поезжай к моей старшей сестре. Она лучше меня научит, что делать.
Вот Иван-царевич заночевал у этой старухи, поутру встает ранехонько, умывается белешенько. Благодарит бабу-ягу за ночлег и поехал на ее коне. А этот конь еще бойчей того.
Вдруг Иван-царевич говорит:
- Стой! Перчатку обронил.
А конь отвечает:
- В кою пору ты говорил, я уж триста верст проскакал.
Не скоро дело делается, скоро сказка сказывается. Едет Иван-царевич день до вечера - красна солнышка до закату. Наезжает на избушку на курьей ножке, об одном окошке.
- Избушка, избушка, обернись к лесу задом, ко мне передом! Мне не век вековать, а одну ночь ночевать.
Вдруг заржал конь, и под Иваном-царевичем конь откликается. Выходит на крыльцо баба-яга, старых лет, еще старее той. Поглядела - конь ее сестры, а седок чужестранный, молодец прекрасный... Тут Иван-царевич вежливо ей поклонился и ночевать попросился. Делать нечего! Ночлега с собой не возят - ночлег каждому: и пешему и конному, и бедному и богатому.
Баба-яга все дело справила - коня убрала, а Ивана-царевича накормила, напоила и стала спрашивать, кто он да откуда и куда путь держит.
- Я, бабушка, такого-то царства, такого-то государства, царский сын Иван-царевич. Был у твоей младшей сестры, она послала к середней, а середняя сестра к тебе послала. Дай свою голову моим могутным плечам, направь меня на ум-разум, как мне добыть у девицы Синеглазки живой воды и молодильных яблок.
- Так и быть, помогу я тебе, Иван-царевич. Девица Синеглазка, моя племянница, - сильная и могучая богатырка. Вокруг ее царства - стена три сажени вышины, сажень толщины, у ворот стража - тридцать богатырей. Тебя и в ворота не пропустят. Надо тебе ехать в середину ночи, ехать на моем добром коне. Доедешь до стены - бей коня по бокам плетью нехлестанной. Конь через стену перескочит. Ты коня привяжи и иди в сад. Увидишь яблоню с молодильными яблоками, а под яблоней колодец. Три яблока сорви, а больше не бери. И зачерпни из колодца живой воды кувшинец о двенадцати рылец. Девица Синеглазка будет спать, ты в терем к ней не заходи, а садись на коня и бей его по крутым бокам. Он тебя через стену перенесет.
Иван-царевич не стал ночевать у этой старухи, а сел на ее доброго коня и поехал в ночное время. Этот конь поскакивает, мхи-болота перескакивает, реки, озера хвостом заметает.
Долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, доезжает Иван-царевич в середине ночи до высокой стены. У ворот стража спит - тридцать могучих богатырей. Прижимает он своего доброго коня, бьет его плетью нехлестанной. Конь осерчал и перемахнул через стену. Слез Иван-царевич с коня, входит в сад и видит - стоит яблоня с серебряными листьями, золотыми яблоками, а под яблоней Молодец. Иван-царевич сорвал три яблока, а больше не стал брать да зачерпнул из колодца живой воды кувшинец о двенадцати рылец. И захотелось ему самою увидать сильную, могучую богатырку, девицу Синеглазку.
Входит Иван-царевич в терем, а там спят: по одну сторону шесть полениц - девиц-богатырок и по другую сторону шесть, а посредине разметалась девица Синеглазка, спит, как сильный речной порог шумит. Не стерпел Иван-царевич, приложился, поцеловал ее и вышел... Сел на доброго коня, а конь говорит ему человеческим голосом:
- Не послушался ты, Иван-царевич, вошел в терем к девице Синеглазке! Теперь мне стены не перескочить.
Иван-царевич бьет коня плетью нехлестанной.
- Ах ты конь, волчья сыть, травяной мешок, нам здесь не ночевать, а голову потерять!
Осерчал конь пуще прежнего и перемахнул через стену, да задел об нее одной подковой - на стене струны запели и колокола зазвонили.
Девица Синеглазка проснулась да увидала покражу:
- Вставайте, у нас покража большая!
Велела она оседлать своего богатырского коня и кинулась с двенадцатью поленицами в погоню за Иваном-царевичем.
Гонит Иван-царевич во всю прыть лошадиную, а девица Синеглазка гонит за ним. Доезжает он до старшей бабы-яги, а у нее уже конь выведенный, готовый. Он - со своего коня да на этого и опять вперед погнал... Иван-то царевич за дверь, а девица Синеглазка - в дверь и спрашивает у бабы-яги:
- Бабушка, здесь зверь не прорыскивал ли?
- Нет, дитятко.
- Бабушка, здесь молодец не проезживал ли?
- Нет, дитятко. А ты с пути-дороги поешь молочка. " - Поела бы я, бабушка, да долго корову доить.
Пошла баба-яга доить корову - доит, не торопится. Поела девица Синеглазка молочка и опять погнала за Иваном-царевичем.
Доезжает Иван-царевич до середней бабы-яги, коня сменил и опять погнал. Он - за дверь, а девица Синеглазка - в дверь:
- Бабушка, не прорыскивал ли зверь, не проезжал ли добрый молодец?
- Нет, дитятко. А ты бы с пути-дороги поела блинков.
- Да долго печь будешь.
- Что ты, дитятко, живо справлю...
Напекла баба-яга блинков - печет, не торопится. Девица Синеглазка поела и опять погнала за Иваномцаревичем.
Он доезжает до младшей бабы-яги, слез с коня, сел на своего коня богатырского и опять погнал. Он - за дверь, девица Синеглазка - в дверь и спрашивает у бабы-яги, не проезжал ли добрый молодец.
- Нет, дитятко. А ты бы с пути-дороги в баньке попарилась.
- Да ты долго топить будешь.
- Что ты, дитятко, живо справлю...
Истопила баба-яга баньку, все изготовила. Девица Синеглазка попарилась, обкатилась и опять погнала в сугон. Конь ее с горки на горку поскакивает, реки, озера хвостом заметает. Стала она Ивана-царевича настигать.
Он видит за собой погоню: двенадцать богатырок с тринадцатой - девицей Синеглазкой - ладят на него наехать, с плеч голову снять. Стал он коня приостанавливать, девица Синеглазка наскакивает и кричит ему:
- Что ж ты, вор, без спросу из моего колодца пил да колодец не прикрыл!
А он ей:
- Что же, давай разъедемся на три прыска лошадиных, давай силу пробовать.
Тут Иван-царевич и девица Синеглазка заскакали на три прыска лошадиных, брали палицы боевые, копья долгомерные, сабельки острые. И съезжались три раза, палицы поломали, копья-сабли исщербили - не могли друг друга с коня сбить. Незачем стало им на добрых конях разъезжаться, соскочили они с коней и схватились в охапочку.
Боролись с утра до вечера - красна солнышка до закату. У Ивана-царевича резва ножка подвернулась, упал он на сыру землю. Девица Синеглазка стала коленкой на его белу грудь и вытаскивает кинжалище булатный - пороть ему белу грудь.
Иван-царевич и говорит ей:
- Не губи ты меня, девица Синеглазка, лучше возьми за белые руки, подними со сырой земли, поцелуй в уста сахарные.
Тут девица Синеглазка подняла Ивана-царевича со сырой земли и поцеловала в уста сахарные. И раскинули они шатер в чистом поле, на широком раздолье, на зеленых лугах. Тут они гуляли три дня и три ночи. Здесь они и обручились и перстнями обменялись. Девица Синеглазка ему говорит:
- Я поеду домой - и ты поезжай домой, да смотри никуда не сворачивай... Через три года жди меня в своем царстве.
Сели они на коней и разъехались... Долго ли, коротко ли, не скоро дело делается, скоро сказка сказывается - доезжает Иван-царевич до росстаней, до трех дорог, где плита-камень, и думает:
"Вот нехорошо! Домой еду, а братья мои пропадают без вести".
И не послушался он девицы Синеглазки, своротил на ту дорогу, где женатому быть... И наезжает на терем под золотой крышей. Тут под Иваном-царевичем конь заржал, и братьевы кони откликнулись. Кони-то были одностадные...
Иван-царевич взошел на крыльцо, стукнул кольцом - маковки на тереме зашатались, оконницы покривились. Выбегает прекрасная девица.
- Ах, Иван-царевич, давно я тебя поджидаю! Иди со мной хлеба-соли откушать и спать-почивать. Повела его в терем и стала потчевать. Иван-царевич не столько ест, сколько под стол кидает, не столько пьет, сколько под стол льет. Повела его прекрасная девица в спальню.
- Ложись, Иван-царевич, спать-почивать. А Иван-царевич столкнул ее на кровать, живо кровать повернул, девица и полетела в подполье, в яму глубокую.
Иван-царевич наклонился над ямой и кричит:
- Кто там живой?
А из ямы отвечают:
- Федор-царевич да Василий-царевич.
Он их из ямы вынул - они лицом черны, землей уж стали порастать. Иван-царевич умыл братьев живой водой - стали они опять прежними.
Сели они на коней и поехали... Долго ли, коротко ли, доехали до росстаней. Иван-царевич и говорит братьям:
- Покараульте моего коня, а я лягу отдохну. Лег на шелковую траву и богатырским сном заснул. А Федор-царевич и говорит Василию-царевичу:
- Вернемся мы без живой воды, без молодильных яблок - будет нам мало чести, нас отец пошлет гусей пасти.
Василий-царевич отвечает:
- Давай Ивана-царевича в пропасть спустим, а эти вещи возьмем и отцу в руки отдадим.
Вот они у него из-за пазухи вынули молодильные яблоки и кувшин с живой водой, а его взяли и бросили в пропасть. Иван-царевич летел туда три дня и три ночи.
Упал Иван-царевич на самое взморье, опамятовался и видит: только небо и вода, и под старым дубом у моря птенцы пищат - бьет их погода.
Иван-царевич снял с себя кафтан и птенцов покрыл, а сам укрылся под дуб.
Унялась погода, летит большая птица Нагай. Прилетела, под дуб села и спрашивает птенцов:
- Детушки мои милые, не убила ли вас погодушканенастье?
- Не кричи, мать, нас сберег русский человек, своим кафтаном укрыл.
Птица Нагай спрашивает Ивана-царевича:
- Для чего ты сюда попал, милый человек?
- Меня родные братья в пропасть бросили за молодильные яблоки да за живую воду.
- Ты моих детей сберег, спрашивай у меня, чего хочешь: злата ли, серебра ли, камня ли драгоценного.
- Ничего, Нагай-птица, мне не надо: ни злата, ни серебра, ни камня драгоценного. А нельзя ли мне попасть в родную сторону?
Нагай-птица ему отвечает:
- Достань мне два чана - пудов по двенадцати - мяса.
Вот Иван-царевич настрелял на взморье гусей, лебедей, в два чана поклал, поставил один чан Нагайптице на правое плечо, а другой чан - на левое, сам сел ей на хребет. Стал птицу Нагай кормить, она поднялась и летит в вышину.
Она летит, а он ей подает да подает... Долго ли, коротко ли так летели, скормил Иван-царевич оба чана. А птица Нагай опять оборачивается. Он взял нож, отрезал у себя кусок с ноги и Нагай-птице подал. Она летит, летит и опять оборачивается. Он с другой ноги срезал мясо и подал. Вот уже недалеко лететь осталось. Нагай-птица опять оборачивается. Он с груди у себя мясо срезал и ей подал.
Тут Нагай-птица донесла Ивана-царевича до родной стороны.
- Хорошо ты кормил меня всю дорогу, но слаще последнего кусочка отродясь не едала.
Иван-царевич ей и показывает раны. Нагай-птица рыгнула, три куска вырыгнула:
- Приставь на место. Иван-царевич приставил - мясо и приросло к костям.
- Теперь слезай с меня, Иван-царевич, я домой полечу.
Поднялась Нагай-птица в вышину, а Иван-царевич пошел путем-дорогой на родную сторону.
Пришел он в столицу и узнает, что Федор-царевич и Василий-царевич привезли отцу живой воды и молодильных яблок и царь исцелился: по-прежнему стал здоровьем крепок и глазами зорок.
Не пошел Иван-царевич к отцу, к матери... В ту пору за тридевять земель, в тридесятом царстве сильная богатырка Синеглазка родила двух сыновей. Они растут не по дням, а по часам. Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается - прошло три года. Синеглазка взяла сыновей, собрала войско и пошла искать Ивана-царевича.
Пришла она в его царство и в чистом поле, в широком раздолье, на зеленых лугах раскинула шатер белополотняный. От шатра дорогу устелила сукнами цветными. И посылает в столицу царю сказать:
- Царь, отдай царевича. Не отдашь - все царство потопчу, пожгу, тебя в полон возьму.
Царь испугался и посылает старшего - Федора-царевича. Идет Федор-царевич по цветным сукнам, подходит к шатру белополотняному. Выбегают два мальчика:
- Нет, детушки, это ваш дяденька.
- А что прикажешь с ним делать?
- А вы, детушки, угостите его хорошенько. Тут эти двое пареньков взяли трости и давай хлестать Федора-царевича пониже спины. Били, били, он едва ноги унес.
А Синеглазка опять посылает к царю:
- Отдай царевича...
Пуще испугался царь и посылает среднего - Василия-царевича. Он подходит к шатру. Выбегают два мальчика:
- Матушка, это не наш ли батюшка идет?
- Нет, детушки, это ваш дяденька. Угостите его хорошенько.
Двое пареньков опять давай дядю тростями чесать. Били, били, Василий-царевич едва ноги унес. Синеглазка в третий раз посылает к царю:
- Ступайте, ищите третьего сынка, Ивана-царевича. Не найдете - все царство потопчу, пожгу. Царь еще пуще испугался, посылает за Федоромцаревичем и Василием-царевичем, велит им найти брата, Ивана-царевича. Тут братья упали отцу в ноги и во всем повинились: как у сонного Ивана-царевича взяли живую воду и молодильные яблоки, а самого бросили в пропасть.
Услышал это царь и залился слезами. А в ту пору Иван-царевич сам идет к Синеглазке...
Подходит он к белополотняному шатру. Выбегают два мальчика:
- Матушка, матушка, к нам кто-то идет... А Синеглазка им:
- Возьмите его за белые руки, ведите в шатер. Это ваш родной батюшка. Он безвинно три года страдал. Тут Ивана-царевича взяли за белые ручки, ввели в шатер. Синеглазка его умыла и причесала, одежду на нем сменила и спать уложила...
На другой день Синеглазка и Иван-царевич приехали во дворец. Тут начался пир на весь мир - честным пирком да и за свадебку. Федору-царевичу и Василию-царевичу мало было чести, прогнали их со двора - ночевать где ночь, где две, а третью и ночевать негде...
Иван-царевич не остался здесь, а уехал с Синеглазкой в ее девичье царство.
Тут и сказке конец.

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь, и было у него три сына: старшего звали Федором, второго Василием, а младшего Иваном.

Царь очень устарел и глазами обнищал, а слыхал он, что за тридевять земель, в тридесятом царстве есть сад с молодильными яблоками и колодец с живой водой, Если съесть старику это яблоко - помолодеет, а водой этой умыть глаза слепцу - будет видеть.

Царь собирает пир на весь мир, зовет на пир князей и бояр и говорит им:

Кто бы, ребятушки, выбрался из избранников, выбрался из охотников, съездил за тридевять земель, в тридесятое царство, привез бы молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал.

Тут больший стал хорониться за середнего, а середний за меньшого, а от меньшого ответу нет.

Выходит царевич Федор и говорит:

Неохота нам в люди царство отдавать. Я поеду в эту дорожку, привезу тебе, царю-батюшке, молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец.

Пошел Федор-царевич на конюший двор, выбирает себе коня неезженого, уздает узду неузданую, берет плетку нехлестаную, кладет двенадцать подпруг с подпругою - не ради красы, а ради крепости... Отправился Федор-царевич в дорожку. Видели, что садился, а не видели, в кою сторону укатился...

Ехал он близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, ехал день до вечеру - красна солнышка до закату. И доезжает до росстаней, до трех дорог. Лежит на росстанях плита-камень, на ней надпись написана:

"Направо поедешь-себя спасать, коня потерять. Налево поедешь - коня спасать, себя потерять. Прямо поедешь - женату быть".

Поразмыслил Федор-царевич: - "Давай поеду - где женату быть".

И повернул на ту дорожку, где женатому быть. Ехал, ехал и доезжает до терема под золотой крышей. Тут выбегает прекрасная девица и говорит ему:

Царский сын, я тебя из седла выну, иди со мной хлеба-соли откушать и спать-почивать.

Нет, девица, хлеба-соли я не хочу, а сном мне дороги не скоротать. Мне надо вперед двигаться.

Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе любо-дорого.

Тут прекрасная девица его из седла вынула и в терем повела. Накормила его, напоила и спать на кровать положила.

Только лег Федор-царевич к стенке, эта девица живо кровать повернула, он и полетел в подполье, в яму глубокую...

Долго ли, коротко ли, - царь опять собирает пир, зовет князей и бояр и говорит им:

Вот, ребятушки, кто бы выбрался из охотников - привезти мне молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал.

Тут опять больший хоронится за середнего, а середний за меньшого, а от меньшого ответу нет.

Выходит второй сын, Василий-царевич:

Батюшка, неохота мне царство в чужие руки отдавать. Я поеду в дорожку, привезу эти вещи, сдам тебе в руки.

Идет Василий-царевич на конюший двор, выбирает коня неезженого, уздает узду неузданую, берет плетку нехлестаную, кладет двенадцать подпруг с подпругою.

Поехал Василий-царевич. Видели, как садился, а не видели, в кою сторону укатился... Вот он доезжает до росстаней, где лежит плита-камень, и видит:

"Направо поедешь-себя спасать, коня потерять.

Налево поедешь - коня спасать, себя потерять. Прямо поедешь - женату быть".

Думал, думал Василий-царевич и "поехал дорогой, где женатому быть. Доехал до терема с золотой крышей. Выбегает к нему прекрасная девица и просит его откушать хлеба-соли и лечь почивать.

Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе любо-дорого...

Тут она его из седла вынула, в терем повела, накормила, напоила и спать положила.

Только Василий-царевич лег к стенке, она опять повернула кровать, и он полетел в подполье.

А там спрашивают:

Кто летит?

Василий-царевич. А кто сидит?

Федор-царевич.

Вот, братан, попали!

Долго ли, коротко ли, - в третий раз царь собирает пир, зовет князей и бояр:

Кто бы выбрался из охотников привезти молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал.

Тут опять больший хоронится за середнего, середний за меньшого, а от меньшого ответу нет.

Выходит Иван-царевич и говорит:

Дай мне, батюшка, благословеньице, с буйной головы до резвых ног, ехать в тридесятое царство - поискать тебе молодильных яблок и живой воды, да поискать еще моих братьецев.

Дал ему царь благословеньице. Пошел Иван-царевич в конюший двор - выбрать себе коня по разуму. На которого коня ни взглянет, тот дрожит, на которого руку положит - тот с ног валится...

Не мог выбрать Иван-царевич коня по разуму. Идет повесил буйну голову. Навстречу ему бабушка-задворенка.

Здравствуй, дитятко, Иван-царевич! Что ходишь кручинен-печален?

Как же мне, бабушка, не печалиться - не могу найти коня по разуму.

Давно бы ты меня спросил. Добрый конь стоит закованный в погребу, на цепи железной. Сможешь его взять - будет тебе конь по разуму.

Приходит Иван-царевич к погребу, пнул плиту железную, свернулась плита с погреба. Вскочил ко добру коню, стал ему конь своими передними ногами на плечи. Стоит Иван-царевич - не шелохнется. Сорвал конь железную цепь, выскочил из погреба и Ивана-царевича вытащил. И тут Иван-царевич его обуздал уздою неузданой, оседлал седельцем неезженым, наложил двенадцать подпруг с подпругою - не ради красы, ради славушки молодецкой.

Отправился Иван-царевич в путь-дорогу. Видели, что садится, а не видели, в кою сторону укатился... Доехал он до росстаней и поразмыслил:

"Направо ехать - коня потерять, - куда мне без коня-то? Прямо ехать - женату быть, - не за тем я в путь-дорогу выехал. Налево ехать - коня спасти, - эта дорога самая лучшая для меня".

И поворотил он по той дороге, где коня спасти - себя потерять. Ехал он долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, по зеленым лугам, по каменным горам, ехал день до вечеру - красна солнышка до закату - и наезжает на избушку.

Стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке.

Избушка повернулась к лесу задом, к Ивану-царевичу передом. Зашел он в нее, а там сидит баба-яга, старых лет. Шелковый кудель мечет, а нитки через грядки броеает.

Фу, фу, - говорит, - русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел.

А Иван-царевич ей:

Ах ты, баба-яга, костяная нога, не поймавши птицу - теребишь, не узнавши молодца - хулишь. Ты бы сейчас вскочила да меня, добра молодца, дорожного человека, накормила, напоила и для ночи постелю собрала. Я бы улегся, ты бы села к изголовью, стала бы спрашивать, а я бы стал сказывать - чей да откуда.

Вот баба-яга это дело все справила - Ивана-царевича накормила, напоила и на постелю уложила. Села к изголовью и стала спрашивать:

Чей ты, дорожный человек, добрый молодец, да откуда? Какой ты земли? Какого отца, матери сын?

Я, бабушка, из такого-то царства, из такого-то государства, царский сын Иван-царевич. Еду за тридевять земель, за тридевять озер, в тридесятое царство за живой водой и молодильными яблоками.

Ну, дитя мое милое, далеко же тебе ехать: живая вода и молодильные яблоки - у сильной богатырки девицы Синеглазки, она мне родная племянница. Не знаю, получишь ли ты добро...

Много молодцев проезживало, да не много вежливо говаривало. Возьми, дитятко, моего коня. Мой конь будет бойчее, довезет он тебя до моей середней сестры, она тебя научит.

Иван-царевич поутру встает ранехонько, умывается белешенько. Благодарит бабу-ягу за ночлег и поехал на ее коне.

Вдруг он и говорит коню:

Стой! Перчатку обронил.

А конь отвечает:

В кою пору ты говорил, я уже двести верст проскакал...

Едет Иван-царевич близко ли, далеко ли. День до ночи коротается. И завидел он впереди избушку на курьей ножке, об одном окошке.

Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Как мне в тебя зайти, так и выйти.

Избушка повернулась к лесу задом, к нему передом. Вдруг слышно - конь заржал, и конь под Иваном-царевичем откликнулся.

Кони-то были одностадные. Услышала это баба-яга - еще старее той - и говорит:

Приехала ко мне, видно, сестрица в гости.

И выходит на крыльцо:

Фу-фу, русского духу слыхом не слыхано, видом не видано, а нынче русский дух сам пришел.

А Иван-царевич ей:

Ах ты, баба-яга, костяная нога, встречай гостя по платью, провожай по уму. Ты бы моего коня убрала, меня бы, добра молодца, дорожного человека, накормила, напоила и спать уложила...

Баба-яга это дело все справила - коня убрала, а Ивана-царевича накормила, напоила, на постелю уложила и стала спрашивать, кто он да откуда и куда путь держит.

Я, бабушка, из такого-то царства, из такого-то государства, царский сын Иван-царевич. Еду за живой водой и молодильными яблоками к сильной богатырке, девице Синеглазке...

Ну, дитя милое, не знаю, получишь ли ты добро.

Мудро тебе, мудро добраться до девицы Синеглазки!

А ты, бабушка, дай свою голову моим могутным плечам, направь меня на ум-разум.

Много молодцев проезживало, да не много вежливо говаривало. Возьми, дитятко, моего коня, поезжай к моей старшей сестре. Она лучше меня научит, что делать.

Вот Иван-царевич заночевал у этой старухи, поутру встает ранехонько, умывается белешенько. Благодарит бабу-ягу за ночлег и поехал на ее коне. А этот конь еще бойчей того.

Вдруг Иван-царевич говорит:

Стой! Перчатку обронил.

А конь отвечает:

В кою пору ты говорил, я уж триста верст проскакал...

Не скоро дело делается, скоро сказка сказывается. Едет Иван-царевич день до вечера - красна солнышка до закату. Наезжает на избушку на курьей ножке, об одном окошке.

Избушка, избушка, обернись к лесу задом, ко мне передом! Мне не век вековать, а одну ночь ночевать.

Вдруг заржал конь, и под Иваном-царевичем конь откликнулся. Выходит на крыльцо баба-яга, старых лет, еще старее той. Поглядела - конь ее сестры, а седок чужестранный, молодец прекрасный...

Тут Иван-царевич вежливо ей поклонился и ночевать попросился. Делать нечего! Ночлега с собой не возят - ночлег каждому: и пешему и конному, и бедному и богатому.

Баба-яга все дело справила - коня убрала, а Ивана-царевича накормила, напоила и стала спрашивать, кто он да откуда и куда путь держит.

Я, бабушка, такого-то царства, такого-то государства, царский сын Иван-царевич. Был у твоей младшей сестры, она послала к середней, а середняя к тебе послала. Дай свою голову моим могутным плечам, направь меня на ум-разум, как мне добыть у девицы Синеглазки живой воды и молодильных яблок.

Так и быть, помогу я тебе, Иван-царевич. Девица

Синеглазка, моя племянница, - сильная и могучая богатырка. Вокруг ее царства - стена три сажени вышины, сажень толщины, у ворот стража - тридцать богатырей. Тебя и в ворота не пропустят. Надо тебе ехать в середину ночи, ехать на моем добром коне. Доедешь до стены - бей коня по бокам плетью нехлестаной. Конь через стену перескочит. Ты коня привяжи и иди в сад. Увидишь яблоню с молодильными яблоками, а под яблоней колодец. Три яблока сорви, а больше не бери. И зачерпни из колодца живой воды кувшинец о двенадцати рылец. Девица Синеглазка будет спать, ты в терем к ней не заходи, а садись на коня и бей его по крутым бокам. Он тебя через стену перенесет.

Иван-царевич не стал ночевать у этой старухи, а сел на ее доброго коня и поехал в ночное время. Этот конь поскакивает, мхи-болота перескакивает, реки, озера хвостом заметает.

Долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, доезжает Иван-царевич в середине ночи до высокой стены. У ворот стража спит - тридцать могучих богатырей Прижимает он своего доброго коня, бьет его плетью нехлестаной. Конь осерчал и перемахнул через стену. Слез Иван-царевич с коня, входит в сад и видит - стоит яблоня с серебряными листьями, золотыми яблоками, а под яблоней колодец. Иван-царевич сорвал три яблока, а больше не стал брать да зачерпнул из колодца живой воды кувшинец о двенадцати рылец. И захотелось ему самою увидать, сильную, могучую, богатырку, девицу Синеглазку.

Входит Иван-царевич в терем, а там спят - по одну сторону шесть полениц - девиц-богатырок и по другую сторону шесть, а посредине разметалась девица Синеглазка, спит, как сильный речной порог шумит.

Не стерпел Иван-царевич, приложился, поцеловал ее и вышел... Сел на доброго коня, а конь говорит ему человеческим голосом:

Не послушался, ты, Иван-царевич, вошел в терем к девице Синеглазке. Теперь мне стены не перескочить.

Иван-царевич бьет коня плетью нехлестаной.

Ах ты, конь, волчья сыть, травяной мешок, нам здесь не ночь ночевать, а голову потерять!

Осерчал конь пуще прежнего и перемахнул через стену, да задел об нее одной подковой - на стене струны запели и колокола зазвонили.

Девица Синеглазка проснулась да увидала покражу:

Вставайте, у нас покража большая!

Велела она оседлать своего богатырского коня и кинулась с двенадцатью поленицами в погоню за Иваном-царевичем.

Гонит Иван-царевич во всю прыть лошадиную, а девица Синеглазка гонит за ним. Доезжает он до старшей бабы-яги, а у нее уже конь выведенный, готовый. Он - со своего коня да на этого и опять вперед погнал... Иван то царевич за дверь, а девица Синеглазка - в дверь и спрашивает у бабы-яги:

Бабушка, здесь зверь не прорыскивал ли?

Нет, дитятко.

Бабушка, здесь молодец не проезживал ли?

Нет, дитятко. А ты с пути-дороги поешь молочка.

Поела бы я, бабушка, да долго корову доить.

Что ты, дитятко, живо справлюсь...

Пошла баба-яга доить корову - доит, не торопится. Поела девица Синеглазка молочка и опять погнала за Иваном-царевичем.

Доезжает Иван-царевич до середней бабы-яги, коня сменил и опять погнал. Он - за дверь, а девица Синеглазка - в дверь:

Бабушка, не проскакивал ли зверь, не проезжал ли добрый молодец?

Нет, дитятко. А ты бы с пути-дороги поела блинков.

Да ты долго печь будешь.

Напекла баба-яга блинков - печет, не торопится. Девица Синеглазка поела и опять погнала за Иваном-царевичем.

Он доезжает до младшей бабы-яги, слез с коня, сел на своего коня богатырского и опять погнал. Он - за дверь, девица Синеглазка - в дверь и спрашивает у бабы-яги, не проезжал ли добрый молодец.

Нет, дитятко. А ты бы с пути-дороги в баньке попарилась.

Да ты долго топить будешь.

Что ты, дитятко, живо справлю...

Истопила баба-яга баньку, все изготовила. Девица Синеглазка попарилась, обкатилась и опять погнала в сугон. Конь ее с горки на горку поскакивает, реки, озера хвостом заметает. Стала она Ивана-царевича настигать.

Он видит за собой погоню: двенадцать богатырок с тринадцатой - девицей Синеглазкой - ладят на него наехать, с плеч голову снять. Стал он коня приостанавливать, девица Синеглазка наскакивает и кричит ему:

Что ж ты, вор, без спросу из моего колодца пил да колодец не прикрыл!

Что ж, давай разъедемся на три прыжка лошадиных, давай силу пробовать.

Тут Иван-царевич и девица Синеглазка заскакали на три прыжка лошадиных, брали палицы боевые, копья долгомерные, сабельки острые. И съезжались три раза, палицы поломали, копья-сабли исщербили - не могли друг друга с коня сбить. Незачем стало им на добрых конях разъезжаться, соскочили они с коней и схватились в охапочку.

Боролись с утра до вечера - красна солнышка до закату. У Ивана-царевича резва ножка подвернулась, упал он на сыру землю. Девица Синеглазка стала коленкой на его белу грудь и вытаскивает кинжалище булатный - пороть ему белу грудь. Иван-царевич и говорит ей:

Не губи ты меня, девица Синеглазка, лучше возьми за белые руки, подними со сырой земли, поцелуй в уста сахарные.

Тут девица Синеглазка подняла Ивана-царевича со сырой земли и поцеловала в уста сахарные. И раскинули они шатер в чистом поле, на широком раздолье, на зеленых лугах. Тут они гуляли три дня и три ночи. Здесь они и обручились и перстнями обменялись.

Девица Синеглазка ему говорит:

Я поеду домой - и ты поезжай домой, да смотри никуда не сворачивай... Через три года жди меня в своем царстве.

Сели они на коней и разъехались... Долго ли, коротко ли, не скоро дело делается, скоро сказка сказывается, - доезжает Иван-царевич до росстаней, до трех дорог, где плита-камень, и думает:

"Вот нехорошо! Домой еду, а братья мои пропадают без вести".

И не послушался он девицы Синеглазки, своротил на ту дорогу, где женатому быть... И наезжает на терем под золотой крышей. Тут под Иваном-царевичем конь заржал, и братьевы кони откликнулись. Кони-то были одностадные...

Иван-царевич взошел на крыльцо, стукнул кольцом - маковки на тереме зашатались, оконницы покривились. Выбегает прекрасная девица.

Ах, Иван-царевич, давно я тебя поджидаю! Иди со мной хлеба-соли откушать и спать-почивать.

Повела его в терем и стала потчевать. Иван-царевич, не столько ест, сколько под стол кидает, не столько пьет, сколько под стол льет. Повела его прекрасная девица в спальню:

Ложись, Иван-царевич, спать-почивать.

А Иван-царевич столкнул ее на кровать, живо кровать повернул, девица и полетела в подполье, в яму глубокую.

Иван-царевич наклонился над ямой и кричит:

Кто там живой?

А из ямы отвечают:

Федор-царевич да Василий-царевич.

Он их из ямы вынул - они лицом черны, землей уж стали порастать. Иван-царевич умыл братьев живой водой - стали они опять прежними.

Сели они на коней и поехали... Долго ли, коротко ли, доехали до росстаней. Иван-царевич и говорит братьям:

Покараульте моего коня, а я лягу отдохну.

Лег он на шелковую траву и богатырским сном заснул. А Федор-царевич и говорит Василию-царевичу:

Вернемся мы без живой воды, без молодильных яблок - будет нам мало чести, нас отец пошлет гусей пасти.

Василий-царевич отвечает:

Давай Ивана-царевича в пропасть спустим, а эти вещи возьмем и отцу в руки отдадим.

Вот они у него из-за пазухи вынули молодильные яблоки и кувшин с живой водой, а его взяли и бросили в пропасть. Иван-царевич летел туда три дня и три ночи.

Упал Иван-царевич на самое взморье, опамятовался и видит - только небо и вода, и под старым дубом у моря птенцы пищат - бьет их погода.

Иван-царевич снял с себя кафтан и птенцов покрыл. а сам укрылся под дуб.

Унялась погода, летит большая птица Нагай. Прилетела, под дуб села и спрашивает птенцов:

Детушки мои милые, не убила ли вас погодушка-ненастье?

Не кричи, мать, нас сберег русский человек, своим кафтаном укрыл.

Птица Нагай спрашивает Ивана-царевича:

Для чего ты сюда попал, милый человек?

Меня родные братья в пропасть бросили за молодильные яблоки да за живую воду.

Ты моих детей сберег, спрашивай у меня, чего хочешь: злата ли, серебра ли, камня ли драгоценного.

Ничего, Нагай-птица, мне не надо: ни злата, ни серебра, ни камня драгоценного. А нельзя ли мне попасть в родную сторону?

Нагай-птица ему отвечает:

Достань мне два чана - пудов по двенадцати - мяса.

Вот Иван-царевич настрелял на взморье гусей, лебедей, в два чана поклал, поставил один чан Нагай-птице на правое плечо, а другой чан - на левое, сам сел ей на хребет. Стал птицу Нагай кормить, она поднялась и летит в вышину.

Она летит, а он ей подает да подает... Долго ли, коротко ли так летели, скормил Иван-царевич оба чана. А птица Нагай опять оборачивается. Он взял нож, отрезал у себя кусок с ноги и Нагай-птице подал. Она летит, летит и опять оборачивается. Он с другой ноги срезал мясо и подал. Вот уже недалеко лететь осталось. Нагай-птица опять оборачивается. Он с груди у себя мясо срезал и ей подал.

Тут Нагай-птица донесла Ивана-царевича до родной стороны.

Хорошо ты кормил меня всю дорогу, но слаще последнего кусочка отродясь не едала.

Иван-царевич ей и показывает раны. Нагай-птица рыгнула, три куска вырыгнула:

Приставь на место.

Иван-царевич приставил - мясо и приросло к костям.

Теперь слезай с меня, Иван-царевич, я домой полечу.

Поднялась Нагай-птица в вышину, а Иван-царевич пошел путем-дорогой на родную сторону.

Пришел он в столицу и узнает, что Федор-царевич и Василий-царевич привезли отцу живой воды и молодильных яблок и царь исцелился: по-прежнему стал здоровьем крепок и глазами зорок.

Не пошел Иван-царевич к отцу, к матери, а собрал он пьяниц, кабацкой голи и давай гулять по кабакам.

В ту пору за тридевять земель, в тридесятом царстве сильная богатырка Синеглазка родила двух сыновей. Они растут не по дням, а по часам. Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается - прошло три года. Синеглазка взяла сыновей, собрала войско и пошла искать Ивана-царевича.

Пришла она в его царство и в чистом поле, в широком раздолье, на зеленых лугах раскинула шатер белополотняный. От шатра дорогу устелила сукнами цветными. И посылает в столицу царю сказать:

Царь, отдай царевича. Не отдашь, - все царство потопчу, пожгу, тебя в полон возьму.

Царь испугался и посылает старшего - Федорацаревича. Идет Федор-царевич по цветным сукнам, подходит к шатру белополотняному. Выбегают два мальчика:

Нет, детушки, это ваш дяденька.

А что прикажешь с ним делать?

А вы, детушки, угостите его хорошенько.

Тут эти двое пареньков взяли трости и давай хлестать Федора-царевича пониже спины. Били, били, он едва ноги унес.

А Синеглазка опять посылает к царю:

Отдай царевича...

Пуще испугался царь и посылает середнего - Василия-царевича. Он приходит к шатру. Выбегают два мальчика:

Матушка, матушка, это не наш ли батюшка идет?

Нет, детушки, это ваш дяденька. Угостите его хорошенько.

Двое пареньков опять давай дядю тростями чесать. Били, били, Василий-царевич едва ноги унес.

А Синеглазка в третий раз посылает к царю:

Ступайте, ищите третьего сынка, Ивана-царевича. Не найдете - все царство потопчу, пожгу.

Царь еще пуще испугался, посылает за Федором-царевичем и Василием-царевичем, велит им найти брата, Ивана-царевича. Тут братья упали отцу в ноги и во всем повинились: как у сонного Ивана-царевича взяли живую воду и молодильные яблоки, а самого бросили в пропасть.

Услышал это царь и залился слезами. А в ту пору Иван-царевич сам идет к Синеглазке, и с ним идет голь кабацкая. Они под ногами сукна рвут и в стороны мечут.

Подходит он к белополотняному шатру. Выбегают два мальчика:

Матушка, матушка, к нам какой-то пьяница идет с голью кабацкой!

А Синеглазка им:

Возьмите его за белые руки, ведите в шатер. Это ваш родной батюшка. Он безвинно три года страдал.

Тут Ивана-царевича взяли за белые руки, ввели в шатер. Синеглазка его умыла и причесала, одежу на нем сменила и спать уложила. А голи кабацкой по стаканчику поднесла, и они домой отправились.

На другой день Синеглазка и Иван-царевич приехали во дворец. Тут начался пир на весь мир - честным пирком да и за свадебку. Федору-царевичу и Василию-царевичу мало было чести, прогнали их со двора - ночевать где ночь, где две, а третью и ночевать негде...

Иван-царевич не остался здесь, а уехал с Синеглазкой в ее девичье царство.

Тут и сказке конец.

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь, и было у него три сына: старшего звали Фёдором, второго Василием, а младшего Иваном.

Царь очень устарел и глазами обнищал. Слыхал он, что за тридевять земель, в тридесятом царстве есть сад с молодильными яблоками и колодец с живой водой. Если съесть старику это яблоко – помолодеет, а водой этой умыть глаза слепцу – будет видеть.

Царь собирает пир на весь мир, зовёт на пир князей и бояр и говорит им:

– Кто бы, ребятушки, выбрался из избранников, выбрался из охотников, съездил за тридевять земель, в тридесятое царство, привёз бы молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал.

Тут больший стал хорони́ться за среднего, а средний за меньшего, а от меньшего ответу нет. Выходит царевич Фёдор и говорит:

– Неохота нам в люди царство отдавать. Я поеду в эту дорожку, привезу тебе, царю-батюшке, молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец.

Идёт Фёдор-царевич на конюший двор, выбирает себе коня нее́зженого, уздает узду неузданую, берёт плётку нехлёстанную, кладёт двенадцать подпруг с подпругою – не ради красы, а ради крепости… Отправился Фёдор-царевич в дорожку. Видели, что садился, а не видели, в кою сторону укатился…

Ехал он близко ли, далёко ли, низко ли, высоко ли, ехал день до вечеру – красна солнышка до закату. И доезжает до росстаней, до трёх дорог. Лежит на росстанях плита-камень, на ней надпись написана:

Прямо поедешь – женату быть».

Поразмыслил Фёдор-царевич: «Давай поеду, где женату быть».

И повернул на ту дорожку, где женату быть. Ехал, ехал и доезжает до терема под золотой крышей. Тут выбегает прекрасная девица и говорит ему:

– Царский сын, я тебя из седла выну, иди со мной хлеба-соли откушать и спать-почивать .

– Нет, девица, хлеба-соли я не хочу, а сном мне дороги не скоротать. Мне надо вперёд двигаться.

– Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе любо-дорого.

Только лёг Фёдор-царевич к стенке, эта девица живо кровать повернула, он и полетел в подполье, в яму глубокую…

Долго ли, коротко ли, царь опять собирает пир, зовёт князей и бояр и говорит им:

– Вот, ребятушки, кто бы выбрался из охотников привезти мне молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал.

Тут больший стал хорони́ться за среднего, а средний за меньшего, а от меньшего ответа нет.

Выходит второй сын, Василий-царевич:

– Батюшка, неохота мне царство в чужие руки отдавать. Я поеду в дорожку, привезу эти вещи, сдам тебе в руки.

Идёт Василий-царевич на конюший двор, выбирает коня неезженого, уздает узду неузданную, берёт плётку нехлёстанную, кладёт двенадцать подпруг с подпругою.

Поехал Василий-царевич. Видели, что садился, а не видели, в кою сторону укатился… Вот он доезжает до росстаней, где лежит плита-камень, и видит:

«Направо поедешь – себя спасать, коня потерять.

Налево поедешь – коня спасать, себя потерять.

Прямо поедешь – женату быть».

Думал, думал Василий-царевич и поехал дорогой, где женату быть. Доехал до терема с золотой крышей. Выбегает к нему прекрасная девица и просит его откушать хлеба-соли и лечь почивать:

– Царский сын, не торопись ехать, а торопись делать, что тебе любо-дорого…

Тут она его из седла вынула, в терем повела, накормила, напоила и спать положила.

Только Василий-царевич лёг к стенке, она опять повернула кровать, он и полетел в подполье.

А там спрашивают:

– Кто летит?

– Василий-царевич. А кто сидит?

– Фёдор-царевич.

– Вот, братан, попали!

Долго ли, коротко ли, третий раз царь собирает пир, зовёт князей и бояр:

– Кто бы выбрался из охотников привезти молодильных яблок и живой воды кувшинец о двенадцати рылец? Я бы этому седоку полцарства отписал.

Тут больший стал хорони́ться за среднего, а средний за меньшего, а от меньшего ответа нет. Выходит Иван-царевич и говорит:

– Дай мне, батюшка, благослове́ньице с буйной головы до резвых ног ехать в тридесятое царство – поискать тебе молодильных яблок и живой воды, да поискать ещё моих братцев.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

К о ш к а
Д в а к о т ё н к а
К о т В а с и л и й
Г р а ч и
К о з ё л
Б о б р ы
К о з а
П о р о с я т а
П е т у х
Б а р а н
К у р и ц а
О в ц а
С в и н ь я
Р а с с к а з ч и к

На дворе - высокий дом.
Бим-бом! Тили-бом!
На дворе - высокий дом.
Ставенки резные,
Окна расписные.
А на лестнице ковёр -
Шитый золотом узор.
По узорному ковру
Сходит кошка поутру.

У неё, у кошки,
На ногах сапожки,
На ногах сапожки,
А в ушах серёжки.
На сапожках -
Лак, лак.
А серёжки -
Бряк-бряк.

Платье новое на ней,
Стоит тысячу рублей.
Да полтысячи тесьма,
Золотая бахрома.

Выйдет кошка на прогулку
Да пройдёт по переулку -
Смотрят люди, не дыша:
До чего же хороша!

Да не так она сама,
Как узорная тесьма,
Как узорная тесьма,
Золотая бахрома.

Да не так её тесьма,
Как угодья и дома.

Про богатый кошкин дом
Мы и сказку поведём.
Посиди да погоди -
Сказка будет впереди!

Р а с с к а з ч и к

Слушайте, дети:
Жила-была кошка на свете,
Заморская,
Ангорская.
Жила она не так, как другие кошки:
Спала не на рогожке,
А в уютной спаленке,
На кроватке маленькой,
Укрывалась алым
Тёплым одеялом
И в подушке пуховой
Утопала головой.

Тили-тили-тили-бом!
Был у кошки новый дом.
Ставенки резные,
Окна расписные.
А кругом - широкий двор,
С четырёх сторон забор.

Против дома, у ворот,
Жил в сторожке старый кот.
Век он в дворниках служил,
Дом хозяйский сторожил,
Подметал дорожки
Перед домом кошки,
У ворот стоял с метлой,
Посторонних гнал долой.

Вот пришли к богатой тётке
Два племянника-сиротки.
Постучались под окном,
Чтобы их впустили в дом.

К о т я т а

Тётя, тётя кошка,
Выгляни в окошко!
Есть хотят котята.
Ты живёшь богато.
Обогрей нас, кошка,
Покорми немножко!

К о т В а с и л и й

Кто там стучится у ворот?
Я - кошкин дворник, старый кот!

К о т я т а

Мы - кошкины племянники!

К о т В а с и л и й

Вот я вам дам на пряники!
У нас племянников не счесть,
И всем охота пить и есть!

К о т я т а

Скажи ты нашей тётке:
Мы круглые сиротки,
Изба у нас без крыши,
А пол прогрызли мыши,
А ветер дует в щели,
А хлеб давно мы съели...
Скажи своей хозяйке!

К о т В а с и л и й

Пошли вы, попрошайки!
Небось хотите сливок?
Вот я вас за загривок!

С кем говорил ты, старый кот,
Привратник мой Василий?

К о т В а с и л и й

Котята были у ворот -
Поесть они просили.

Какой позор! Была сама
Котёнком я когда-то.
Тогда в соседние дома
Не лазили котята.

Чего от нас они хотят,
Бездельники и плуты?
Для голодающих котят
Есть в городе приюты!

Нет от племянничков житья,
Топить их в речке надо!

Добро пожаловать, друзья,
Я вам сердечно рада.

Р а с с к а з ч и к

К богатой кошке гость пришёл,
Известный в городе козёл
С женой, седой и строгой,
Козою длиннорогой.

Петух явился боевой,
За ним пришла наседка,
И в мягкой шали пуховой
Пришла свинья-соседка.

Козёл Козлович, как дела?
Я вас давно к себе ждала!

К о з ё л

М-м-моё почтенье, кошка!
Пром-м-мокли м-мы немножко.

Застиг нас дождик на пути,
Пришлось по лужам нам идти.

Да, м-мы сегодня с м-мужем
Всё время шли по лужам.

Привет мой Пете-петушку!

П е т у х

Благодарю! Кукареку!

А вас, кума-наседка,
Я вижу очень редко.

К у р и ц а

Ходить к вам, право, нелегко -
Живёте очень далеко.
Мы, бедные наседки, -
Такие домоседки!

Здорово, тётушка свинья.
Как ваша милая семья?

С в и н ь я

Спасибо, кошечка, хрю-хрю,
От всей души благодарю.
Я и семья покуда
Живём совсем не худо.

Своих малюток-поросят
Я посылаю в детский сад,
Мой муж следит за домом,
А я хожу к знакомым.

Сейчас пришли мы впятером
Взглянуть на ваш чудесный дом.
О нём весь город говорит.

Мой дом для вас всегда открыт!
Здесь у меня столовая.
Вся мебель в ней дубовая.
Вот это стул -
На нём сидят.
Вот это стол -
За ним едят.

С в и н ь я

Вот это стол -
На нём сидят!..

Вот это стул -
Его едят!..

Вы ошибаетесь, друзья,
Совсем не то сказала я.
Зачем вам стулья наши есть?
На них вы можете присесть.
Хоть мебель несъедобна,
Сидеть на ней удобно.

Сказать по правде, мы с козлом
Есть не привыкли за столом.
Мы любим на свободе
Обедать в огороде.

С в и н ь я

А посади свинью за стол -
Я ноги положу на стол!

П е т у х

Вот потому о вас идёт
Весьма дурная слава!

(Кошке)

В какую комнату ведёт
Вот эта дверь направо?

Направо - шкаф, мои друзья,
Я вешаю в нём платья.
Налево - спаленка моя
С лежанкой и кроватью.

П е т у х
(тихо - курице)

Смотри, перина - чистый пух!

К у р и ц а
(тихо)

Она цыплят крадёт, петух!

К о з ё л

А это что?

Обновка -
Стальная мышеловка.
Мышей ловить я не люблю,
Я мышеловкой их ловлю.
Чуть только хлопнет крышка,
В плен попадает мышка!..

Коты на родине моей
Не мастера ловить мышей.
Я из семьи заморской:
Мой прадед - Кот Ангорский!
Зажги, Василий, верхний свет
И покажи его портрет.

К у р и ц а

Как он пушист!

П е т у х

Как он хорош!

Он на меня чуть-чуть похож,..

А здесь моя гостиная,
Ковры и зеркала.
Купила пианино я
У одного осла.
Весною каждый день я
Беру уроки пенья.

К о з ё л
(козе)

Смотри, какие зеркала!
И в каждом вижу я козла...

Протри как следует глаза!
Здесь в каждом зеркале коза.

С в и н ь я

Вам это кажется, друзья:
Здесь в каждом зеркале свинья!

К у р и ц а

Ах, нет! Какая там свинья!
Здесь только мы: петух и я!

К о з ё л

Соседи, до каких же пор
Вести мы будем этот спор?
Почтённая хозяйка,
Ты спой нам и сыграй-ка!

К у р и ц а

Пускай с тобой споёт петух.
Хвалиться неудобно,
Но у него прекрасный слух,
А голос бесподобный.

П е т у х

Пою я чаще по утрам,
Проснувшись на насесте.
Но если так угодно вам,
Спою я с вами вместе.

К о з ё л

Я только этого и жду.
Ах, спойте песню вроде
Старинной песни: «Во саду,
В капустном огороде»!

Кошка
(садится за пианино, играет и поёт)

Мяу-мяу! Ночь спустилась.
Блещет первая звезда.

П е т у х

Ах, куда ты удалилась?
Кукареку! Куд-куда?..

К о з а
(козлу, тихо)

Слушай, дурень, перестань
Есть хозяйскую герань!

К о з ё л
(тихо)

Ты попробуй. Очень вкусно.
Точно лист жуёшь капустный.
Вот ещё один горшок.
Съешь и ты такой цветок!

П е т у х
(поёт)

Ах, куда ты удалилась?
Кукареку! Куд-куда?..

К о з ё л
(дожевав цветы)

Бесподобно! Браво, браво!
Право, спели вы на славу!
Спойте что-нибудь опять.

Нет, давайте танцевать...
Я сыграть на пианино
Котильон для вас могу.

К о з ё л

Нет, сыграй галоп козлиный!

Козью пляску на лугу!

П е т у х

Петушиный танец звонкий
Мне, пожалуйста, сыграй!

С в и н ь я

Мне, дружок, «Три поросёнка»!

К у р и ц а

Вальс куриный «Де-воляй»!

Не могу же я, простите,
Угодить вам всем зараз.
Вы пляшите что хотите,
Лишь бы был весёлый пляс!..

Все пляшут. Вдруг музыка
резко обрывается и
слышатся голоса котят.

К о т я т а

Тётя, тётя кошка,
Выгляни в окошко!
Ты пусти нас ночевать,
Уложи нас на кровать.

Если нет кровати,
Ляжем на полати,
На скамейку или печь,
Или на пол можем лечь,
А укрой рогожкой!
Тётя, тётя кошка!

Василий-кот, завесь окно!
Уже становится темно.
Две стеариновых свечи
Зажги для нас в столовой
Да разведи огонь в печи!

К о т В а с и л и й

Пожалуйте, готово!

Спасибо, Васенька, мой друг!
А вы, друзья, садитесь вкруг.
Найдётся перед печкой
Для каждого местечко.
Пусть дождь и снег стучат в стекло,
У нас уютно и тепло.
Давайте сказку сочиним.
Начнёт козёл, петух - за ним,
Потом - коза. За ней - свинья,
А после - курица и я!

(козлу)

Ну, начинай!

К о з ё л

Давным-давно
Жил-был козёл...

П е т у х

Клевал пшено...

Капусту ел...

С в и н ь я

И рыл навоз...

К у р и ц а

И как-то раз яичко снёс!

Вот он мышей ловить пошёл...

К о з ё л

П е т у х

Петух, а не козёл!

Нет, нет, коза!

С в и н ь я

Свинья, свинья!

К у р и ц а

Такая ж курица, как я!

Нет, это кошка, кошка, кошка!..

К о з ё л

Друзья, постойте-ка немножко!
Уже темно, пора нам в путь,
Хозяйке надо отдохнуть.

К у р и ц а

Какой прекрасный был приём!

П е т у х

Какой чудесный кошкин дом!

К у р и ц а

Уютней в мире нет гнёзда!

П е т у х

О да, курятник хоть куда!

К о з ё л

Какая вкусная герань!

К о з а
(тихо)

Ах, что ты, дурень, перестань!

С в и н ь я

Прощай, хозяюшка, хрю-хрю!
Я от души благодарю.
Прошу вас в воскресенье
К себе на день рожденья.

К у р и ц а

А я прошу вас в среду
Пожаловать к обеду.
В простом курятнике моём
Пшена мы с вами поклюём,
А после на насесте
Подремлем с вами вместе!

А мы попросим вас прийти
Во вторник вечером, к шести,
На наш пирог козлиный
С капустой и малиной.
Так не забудьте же, я жду!

Я обязательно приду,
Хоть я и домоседка
И в гости езжу редко...
Не забывайте и меня!

П е т у х

Соседка, с нынешнего дня
Я ваш слуга до смерти.
Пожалуйста, поверьте!

С в и н ь я

Ну, кошечка моя, прощай,
Меня почаще навещай!

Прощайте, до свиданья,
Спасибо за компанию.
Я и Василий, старый кот,
Гостей проводим до ворот.

Спускайтесь осторожно:
Здесь оступиться можно!
- Налево здесь канава -
Пожалуйте направо!
- Друзья, спасибо, что пришли!
Мы чудно вечер провели!
- Спасибо за компанию!
- Прощайте! До свидания!..

Р а с с к а з ч и к

Хозяйка и Василий,
Усатый старый кот,
Не скоро проводили
Соседей до ворот.

Словечко за словечком -
И снова разговор,
А дома перед печкой
Огонь прожёг ковёр.

Ещё одно мгновенье -
И лёгкий огонёк
Сосновые поленья
Окутал, обволок.

Взобрался по обоям,
Вскарабкался на стол
И разлетелся роем
Золотокрылых пчёл.

Вернулся кот Василий
И кошка вслед за ним -
И вдруг заголосили:
- Пожар! Горим! Горим!

С треском, щёлканьем и громом
Встал огонь над новым домом,
Озирается кругом,
Машет красным рукавом.

Как увидели грачи
Это пламя с каланчи,
Затрубили,
Зазвонили:

Тили-тили,
Тили-тили,
Тили-тили, тили-бом!
Загорелся кошкин дом!
Загорелся кошкин дом,

Бежит курица с ведром,
А за нею во весь дух
С помелом бежит петух.
Поросёнок - с решетом
И козёл - с фонарём.
Тили-бом!
Тили-бом!

Г р а ч и

Эй, пожарная бригада,
Поторапливаться надо!
Запрягайте десять пар.
Едем, едем на пожар.

Поскорей, без проволочки,
Наливайте воду в бочки.
Тили-тили-тили-бом!
Загорелся кошкин дом!

Стой, свинья! Постой, коза!
Что таращите глаза?
Воду вёдрами носите.

С в и н ь я

Я несла вам воду в сите,
В новом сите, в решете, -
Расплескала в суёте!

Г р а ч и

Чем пожар тушить мы будем?
Где мы воду раздобудем?

Ты не знаешь ли, баран,
Где тут был пожарный кран?
Ты не знаешь ли, овечка,
Где была намедни речка?

Я сказать вам не могу,
Мы живём на берегу.
А была ли там и речка,
Не видали мы с крылечка!

Г р а ч и

Ну, от этих толку мало -
Прибежали с чем попало.
Эй, работнички-бобры,
Разбирайте топоры,
Балки шаткие крушите,
Пламя жаркое тушите.
Вот уж скоро, как свеча,
Загорится каланча!

С т а р ы й б о б ё р

Мы, бобры, народ рабочий,
Сваи бьём с утра до ночи.
Поработать мы не прочь,
Если можем вам помочь.

Не мешайте, ротозеи,
Расходитесь поскорее!
Что устроили базар?
Тут не ярмарка - пожар!

Б о б р ы

Все заборы мы обрушим,
На земле огонь потушим.
Не позволим мы огню
Расползаться по плетню!

Погоди, старик бобёр!
Для чего ломать забор?
Дом от пламени спасите,
Наши вещи выносите,

Кресла, стулья, зеркала -
Всё сгорит у нас дотла...
Попроси-ка их, Василий,
Чтобы мебель выносили!

Б о б р ы

Не спасёте вы добра -
Вам себя спасать пора.
Вылезайте, кот и кошка,
Из чердачного окошка,
Становитесь на карниз,
А с карниза - прямо вниз!

Мне ковров персидских жалко!..

Б о б ё р

Торопись! Ударит балка -
И ковров ты не найдёшь,
И сама ты пропадёшь!

С т а р ы й б о б ё р

Берегитесь! Рухнет крыша!

С в и н ь я

Что такое? Я не слышу!

Б о б ё р

Разбегайтесь кто куда!

К у р и ц а

Куд-куда! Беда, беда!..

Кошкин дом рушится.

П е т у х

Вот и рухнул кошкин дом!

К о з ё л

Погорел со всем добром!

Где теперь мы будем жить?

К о т В а с и л и й

Что я буду сторожить?..

Р а с с к а з ч и к

Чёрный дым по ветру стелется,
Плачет кошка-погорелица...
Нет ни дома, ни двора,
Ни подушки, ни ковра!

Ах, Василий мой, Василий!
Нас в курятник пригласили.
Не пойти ли к петуху?
Там перина на пуху.
Хоть и жёсток пух куриный,
Всё ж перина - как перина!

К о т В а с и л и й

Что ж, хозяюшка, пойдём
Ночевать в куриный дом!

Р а с с к а з ч и к

Вот шагает по дороге
Кот Василий хромоногий.
Спотыкаясь, чуть бредёт,
Кошку под руку ведёт,
На огонь в окошке щурится...
«Тут живут петух и курица?»
Так и есть - должно быть, тут:
Петушки в сенях поют.

Ах, кума моя наседка,
Сердобольная соседка!..
Нет теперь у нас жилья...
Где ютиться буду я
И Василий, мой привратник?
Ты пусти нас в свой курятник!

К у р и ц а

Я бы рада и сама
Приютить тебя, кума,
Но мой муж дрожит от злости,
Если к нам приходят гости.
Несговорчивый супруг -
Кохинхинский мой петух...
У него такие шпоры, что боюсь вступать с ним в споры!

П е т у х

Ко-ко-ко! Кукареку!
Нет покоя старику!
Спать ложусь я вместе с вами,
А встаю я с петухами.
Не смыкаю ночью глаз:
В полночь петь мне в первый раз.
Только я глаза закрою,
Надо петь перед зарёю.
На заре опять встаю,
В третий раз для вас пою.
На часах стою я сутки,
А покоя ни минутки!

К у р и ц а

Слышишь, злится мой петух.
У него отличный слух.
Если он бывает дома,
Даже с курицей знакомой
Не могу я поболтать,
Чтобы время скоротать!

А зачем же в эту среду
Ты звала меня к обеду?

К у р и ц а

Я звала не навсегда,
И сегодня не среда.
А живём мы тесновато,
У меня растут цыплята,
Молодые петушки,
Драчуны, озорники,
Горлодёры, забияки,
Целый день проводят в драке,
Ночью спать нам не дают,
Раньше времени поют.
Вот смотри - дерутся снова!

Молодые петушки

Кукареку! Бей рябого!
- Темя я ему пробью!
- Кукареку! Заклюю!

К у р и ц а

Ах, разбойники, злодеи!
Уходи, кума, скорее!
Коль у них начнётся бой,
Попадёт и нам с тобой!

Петушки

Эй, держи кота и кошку!
Дай им проса на дорожку!
Рви у кошки и кота
Пух и перья из хвоста!

Что ж, пора нам, милый Вася,
Убираться восвояси.

К у р и ц а

Постучись в соседний дом -
Там живут коза с козлом!

К о т В а с и л и й

Ох, невесело бездомным
По дворам скитаться тёмным!

Р а с с к а з ч и к

Идёт-бредёт Василий-кот,
Хозяйку под руку ведёт.
Вот перед ними старый дом
На горке у реки.
Коза с козлом перед окном
Играют в дураки.

К о з ё л

Ты с ума сошла, коза, -
Бьёшь десяткою туза!

Что ворчишь ты, бестолковый?
Бью десяткою бубновой.
Бубны - козыри у нас.

К о з ё л

Бубны были в прошлый раз,
А теперь наш козырь - крести!

К о з а
(зевая)

Пропади ты с ними вместе!
Надоела мне игра,
Да и спать давно пора!
Нынче за день я устала...

К о з ё л

Нет, начнём игру сначала!
Кто останется из нас
В дураках на этот раз?

И без карт я это знаю!

К о з ё л

Ты потише!.. Забодаю!

Борода твоя долга,
Да не выросли рога.
У меня длиннее вдвое -
Живо справлюсь я с тобою.
Ты уж лучше не шути!

Кошка
(стучится у калитки)

Эй, хозяюшка, впусти!
Это я и Вася-дворник...
Ты звала к себе во вторник.
Долго ждать мы не могли,
Раньше времени пришли!

Добрый вечер. Я вам рада!
Но чего от нас вам надо?

На дворе и дождь и снег,
Ты пусти нас на ночлег.

Нет кровати в нашем доме.

Можем спать и на соломе.
Не жалей для нас угла!

Вы спросите у козла.
Мой козёл хоть и безрогий,
А хозяин очень строгий!

Что ты скажешь нам, сосед?

К о з а
(тихо)

Говори, что места нет!

К о з ё л

Мне коза сейчас сказала,
Что у нас тут места мало.
Не могу я спорить с ней -
У неё рога длинней.

Шутит, видно, бородатый!..
Да, у нас здесь тесновато,..
Постучитесь вы к свинье -
Место есть в её жильё.
От ворот пойдёте влево
И дойдёте вы до хлева.

Что же, Васенька, пойдём,
Постучимся в третий дом.
Ох, как тяжко быть без крова!
До свиданья!

Будь здорова!

Что же делать нам, Василий?
На порог нас не пустили
Наши прежние друзья...
Что-то скажет нам свинья?

К о т В а с и л и й

Вот забор её и хата.
Смотрят в окна поросята.
Десять толстых поросят -
Все по лавочкам сидят,
Все по лавочкам сидят,
Из лоханочек едят.

П о р о с я т а
(размахивают ложками и поют)

Я - свинья, и ты - свинья,
Все мы, братцы, свиньи.
Нынче дали нам, друзья,
Целый чан ботвиньи.
Мы по лавочкам сидим,
Из лоханочек едим.
Ай-люли,
Ай-люли,
Из лоханочек едим.

Ешьте, чавкайте дружней,
Братцы-поросята!
Мы похожи на свиней,
Хоть ещё ребята.
Наши хвостики крючком,
Наши рыльца пятачком.
Ай-люли,
Ай-люли,
Наши рыльца пятачком.

Вот несут ведёрко нам,
Полное баланды.

С в и н ь я

Поросята, по местам!
Слушаться команды!
В пойло раньше стариков
Пятачком не лезьте.
Тут десяток пятачков,
Сколько это вместе?
Поросята
Ай-люли,
Ай-люли,
Тут полтинник вместе!

К о т В а с и л и й

Вот как весело поют!

Мы нашли с тобой приют!
Постучимся к ним в окошко.

С в и н ь я

Кто стучится?

К о т В а с и л и й

Кот и кошка!

Ты впусти меня, свинья,
Я осталась без жилья.
Буду мыть тебе посуду,
Поросят качать я буду!

С в и н ь я

Не твоя, кума, печаль
Поросят моих качать,
А помойное корыто
Хорошо, хоть и не мыто.
Не могу я вас пустить
В нашем доме погостить.
Нам самим простора мало -
Повернуться негде стало.
Велика моя семья:
Муж - кабан, да я - свинья,
Да ещё у нас десяток
Малолетних поросяток.
Есть просторнее дома,
Постучись туда, кума!

Ах, Василий, мой Василий,
И сюда нас не пустили...
Обошли мы целый свет -
Нам нигде приюта нет!

К о т В а с и л и й

Вот напротив чья-то хата.
И темна, и тесновата,
И убога, и мала,
В землю, кажется, вросла.
Кто живёт в той хате с краю,
Я и сам ещё не знаю.
Попытаемся опять
Попроситься ночевать!

Р а с с к а з ч и к

Вот шагает по дороге
Кот Василий хромоногий.
Спотыкаясь, чуть бредёт,
Кошку под руку ведёт.
Вниз спускается дорожка,
А потом бежит на скат.
И не знает тётя кошка,
Что в избушке у окошка -
Двое маленьких котят,
Двое маленьких котят
Под окошечком сидят.
Слышат малые, что кто-то
Постучался к ним в ворота.
Голос одного из котят
Кто там стучится у ворот?

К о т В а с и л и й

Я кошкин дворник, старый кот.
Прошу у вас ночлега,
Укройте нас от снега!

К о т я т а

Ах, кот Василий, это ты?
С тобою тётя кошка?
А мы весь день до темноты
Стучались к вам в окошко.
Ты не открыл для нас вчера
Калитки, старый дворник!

К о т В а с и л и й

Какой я дворник без двора!
Я нынче беспризорник...

Простите, если я была
Пред вами виновата.

К о т В а с и л и й

Теперь наш дом сгорел дотла,
Впустите нас, котята!

1-й к о т ё н о к

Я навсегда забыть готов
Обиды и насмешки,
Но для блуждающих котов
Есть в городе ночлежки!

Мне до ночлежки не дойти.
Я вся дрожу от ветра!

К о т В а с и л и й

Туда окольного пути
Четыре километра.

А по короткому пути
Туда и вовсе не дойти!

2-й к о т ё н о к

Ну, что ты скажешь, старший брат,
Открыть для них ворота?

К о т В а с и л и й

Сказать по совести, назад
Брести нам неохота...

1-й к о т ё н о к

Ну, что поделать! В дождь и снег
Нельзя же быть без крова.
Кто сам просился на ночлег -
Скорей поймёт другого.
Кто знает, как мокра вода,
Как страшен холод лютый,
Тот не оставит никогда
Прохожих без приюта!

2-й к о т ё н о к

Да ведь у нас убогий дом,
Ни печки нет, ни крыши.
Почти под небом мы живём,
А пол прогрызли мыши.

К о т В а с и л и й

А мы, ребята, вчетвером,
Авось починим старый дом.
Я и печник, и плотник,
И на мышей охотник!

Я буду вам вторая мать.
Умею сливки я снимать.
Мышей ловить я буду,
Мыть языком посуду...
Впустите бедную родню!

1-й к о т ё н о к

Да я вас, тётя, не гоню!
Хоть у нас и тесно,
Хоть у нас и скудно,
Но найти нам место
Для гостей нетрудно.

2-й к о т ё н о к

Нет у нас подушки,
Нет и одеяла.
Жмёмся мы друг к дружке,
Чтоб теплее стало.

Жмётесь вы друг к дружке?
Бедные котята!
Жаль, мы вам подушки
Не дали когда-то...

К о т В а с и л и й

Не дали кровати,
Не дали перины...
Был бы очень кстати
Нынче пух куриный!

Зябнет ваша тётя,
Да и я простужен...
Может быть, найдёте
Хлебца нам на ужин?

1-й к о т ё н о к

2-й к о т ё н о к

Вот для вас ведёрко,
Полное водицы!

Котята
(вместе)

Хоть у нас и тесно,
Хоть у нас и скудно,
Но найти нам место
Для гостей нетрудно!

Спать мне хочется - нет мочи!
Наконец нашла я дом.
Ну, друзья, спокойной ночи...
Тили-тили... тили... бом!

(Засыпает.)

Бим-бом! Тили-бом!
Был на свете кошкин дом.
Справа, слева - крыльца,
Красные перильца,
Ставенки резные,
Окна расписные.

Тили-тили-тили-бом!
Погорел у кошки дом.
Не найти его примет.
То ли был он, то ли нет...
А идёт у нас молва -
Кошка старая жива.
У племянников живёт!
Домоседкою слывёт.

Уж такая домоседка!
Из ворот выходит редко,
Ловит в погребе мышей,
Дома нянчит малышей.

Поумнел и старый кот.
Он совсем уже не тот.
Днём он ходит на работу,
Тёмной ночью - на охоту.

Целый вечер напролёт
Детям песенки поёт...
Скоро вырастут сиротки,
Станут больше старой тётки.

Тесно жить им вчетвером -
Нужно ставить новый дом.

К о т В а с и л и й

Непременно ставить нужно.
Ну-ка, сильно! Ну-ка, дружно!
Всей семьёю, вчетвером,
Будем строить новый дом!

К о т я т а

Ряд за рядом брёвна
Мы положим ровно.

К о т В а с и л и й

Ну, готово. А теперь
Ставим лесенку и дверь.

Окна расписные,
Ставенки резные.

1-й к о т ё н о к