* * *
Не рассуждай, не хлопочи!..
Безумство ищет, глупость судит;
Дневные раны сном лечи,
А завтра быть чему, то будет.
Живя, умей все пережить:
Печаль, и радость, и тревогу.
Чего желать? О чем тужить?
День пережит - и слава Богу!
1850?
Silentium! *
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими - и молчи.
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изречённая есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими - и молчи.
Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи,-
Внимай их пенью - и молчи!..
* Молчание! (лат.).
<1829>, начало 1830-х годов
Близнецы
Есть близнецы - для земнородных
Два божества,- то Смерть и Сон,
Как брат с сестрою дивно сходных -
Она угрюмей, кротче он...
Но есть других два близнеца -
И в мире нет четы прекрасней,
И обаянья нет ужасней
Ей предающего сердца...
Союз их кровный, не случайный,
И только в роковые дни
Своей неразрешимой тайной
Обворожают нас они.
И кто в избытке ощущений,
Когда кипит и стынет кровь,
Не ведал ваших искушений -
Самоубийство и Любовь!
<1852>
* * *
Так, в жизни есть мгновения -
Их трудно передать,
Они самозабвения
Земного благодать.
Шумят верхи древесные
Высоко надо мной,
И птицы лишь небесные
Беседуют со мной.
Все пошлое и ложное
Ушло так далеко,
Все мило-невозможное
Так близко и легко.
И любо мне, и сладко мне,
И мир в моей груди,
Дремотою обвеян я -
О время, погоди!
1855 (?)
* * *
Не всё душе болезненное снится:
Пришла весна - и небо прояснится.
* * *
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется,-
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать...
* * *
Две силы есть - две роковые силы,
Всю жизнь свою у них мы под рукой,
От колыбельных дней и до могилы,-
Одна есть Смерть, другая - Суд людской.
И та и тот равно неотразимы,
И безответственны и тот и та,
Пощады нет, протесты нетерпимы,
Их приговор смыкает всем уста...
Но Смерть честней - чужда лицеприятью,
Не тронута ничем, не смущена,
Смиренную иль ропщущую братью -
Своей косой равняет всех она.
И горе ей - увы, двойное горе,-
Той гордой силе, гордо-молодой,
Вступающей с решимостью во взоре,
С улыбкой на устах - в неравный бой.
Когда она, при роковом сознанье
Всех прав своих, с отвагой красоты,
Бестрепетно, в каком-то обаяньи
Идет сама навстречу клеветы,
Личиною чела не прикрывает,
И не дает принизиться челу,
И с кудрей молодых, как пыль, свевает
Угрозы, брань и страстную хулу,-
Да, горе ей - и чем простосердечней,
Тем кажется виновнее она...
Таков уж свет: он там бесчеловечней,
Где человечно-искренней вина.
Март 1869
* * *
Какое дикое ущелье!
Ко мне навстречу ключ бежит -
Он в дол спешит на новоселье...
Я лезу вверх, где ель стоит.
<1836>
* * *
Не знаешь, что лестней для мудрости людской:
Иль вавилонский столп немецкого единства,
Или французского бесчинства
Республиканский хитрый строй.
1848
Проблеск
Слыхал ли в сумраке глубоком
Воздушной арфы легкий звон,
Когда полуночь, ненароком,
Дремавших струн встревожит сон?..
То потрясающие звуки,
То замирающие вдруг...
Как бы последний ропот муки,
В них отозвавшися, потух!
Дыханье каждое Зефира
Взрывает скорбь в ее струнах...
Ты скажешь: ангельская лира
Грустит, в пыли, по небесах!
О, как тогда с земного круга
Душой к бессмертному летим!
Минувшее, как призрак друга,
Прижать к груди своей хотим.
Как верим верою живою,
Как сердцу радостно, светло!
Как бы эфирною струею
По жилам небо протекло!
Но, ах! не нам его судили;
Мы в небе скоро устаем,-
И не дано ничтожной пыли
Дышать божественным огнем.
Едва усилием минутным
Прервем на час волшебный сон
И взором трепетным и смутным,
Привстав, окинем небосклон,-
И отягченною главою,
Одним лучом ослеплены,
Вновь упадаем не к покою,
Но в утомительные сны.
<1825>
Бессонница
Часов однообразный бой,
Томительная ночи повесть!
Язык для всех равно чужой
И внятный каждому, как совесть!
Кто без тоски внимал из нас,
Среди всемирного молчанья,
Глухие времени стенанья,
Пророчески-прощальный глас?
Нам мнится: мир осиротелый
Неотразимый Рок настиг -
И мы, в борьбе, природой целой
Покинуты на нас самих.
И наша жизнь стоит пред нами,
Как призрак на краю земли,
И с нашим веком и друзьями
Бледнеет в сумрачной дали...
И новое, младое племя
Меж тем на солнце расцвело,
А нас, друзья, и наше время
Давно забвеньем занесло!
Лишь изредка, обряд печальный
Свершая в полуночный час,
Металла голос погребальный
Порой оплакивает нас!
<1829>
Последний катаклизм
Когда пробьет последний час природы,
Состав частей разрушится земных:
Всё зримое опять покроют воды,
И божий лик изобразится в них!
<1829>
* * *
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик -
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык...
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вы зрите лист и цвет на древе:
Иль их садовник приклеил?
Иль зреет плод в родимом чреве
Игрою внешних, чуждых сил?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Они не видят и не слышат,
Живут в сем мире, как впотьмах,
Для них и солнцы, знать, не дышат,
И жизни нет в морских волнах.
Лучи к ним в душу не сходили,
Весна в груди их не цвела,
При них леса не говорили
И ночь в звездах нема была!
И языками неземными,
Волнуя реки и леса,
В ночи не совещалась с ними
В беседе дружеской гроза!
Не их вина: пойми, коль может,
Органа жизнь глухонемой!
Души его, ах! не встревожит
И голос матери самой!..
<1836>
* * *
Душа моя - Элизиум теней,
Теней безмолвных, светлых и прекрасных,
Ни помыслам годины буйной сей,
Ни радостям, ни горю не причастных.
Душа моя, Элизиум теней,
Что общего меж жизнью и тобою!
Меж вами, призраки минувших, лучших дней,
И сей бесчувственной толпою?..
<1836>
* * *
Когда в кругу убийственных забот
Нам все мерзит - и жизнь, как камней груда,
Лежит на нас,- вдруг, знает Бог откуда,
Нам на душу отрадное дохнет,
Минувшим нас обвеет и обнимет
И страшный груз минутно приподнимет.
Так иногда, осеннею порой,
Когда поля уж пусты, рощи голы,
Бледнее небо, пасмурнее долы,
Вдруг ветр подует, теплый и сырой,
Опавший лист погонит пред собою
И душу нам обдаст как бы весною...
Море и утёс
И бунтует, и клокочет,
Хлещет, свищет, и ревет,
И до звезд допрянуть хочет,
До незыблемых высот...
Ад ли, адская ли сила
Под клокочущим котлом
Огнь геенский разложила -
И пучину взворотила
И поставила вверх дном?
Волн неистовых прибоем
Беспрерывно вал морской
С ревом, свистом, визгом, воем
Бьет в утес береговой,-
Но, спокойный и надменный,
Дурью волн не обуян,
Неподвижный, неизменный,
Мирозданью современный,
Ты стоишь, наш великан!
И, озлобленные боем,
Как на приступ роковой,
Снова волны лезут с воем
На гранит громадный твой.
Но, о камень неизменный
Бурный натиск преломив,
Вал отбрызнул сокрушенный,
И клубится мутной пеной
Обессиленный порыв...
Стой же ты, утес могучий!
Обожди лишь час-другой -
Надоест волне гремучей
Воевать с твоей пятой...
Утомясь потехой злою,
Присмиреет вновь она -
И без вою, и без бою
Под гигантскою пятою
Вновь уляжется волна...
1848
* * *
Святая ночь на небосклон взошла,
И день отрадный, день любезный,
Как золотой покров, она свила,
Покров, накинутый над бездной.
И, как виденье, внешний мир ушел...
И человек, как сирота бездомный,
Стоит теперь и немощен и гол,
Лицом к лицу пред пропастию темной.
На самого себя покинут он -
Упразднен ум, и мысль осиротела -
В душе своей, как в бездне, погружен,
И нет извне опоры, ни предела...
И чудится давно минувшим сном
Ему теперь всё светлое, живое...
И в чуждом, неразгаданном ночном
Он узнает наследье родовое.
* * *
Как над горячею золой
Дымится свиток и сгорает
И огнь сокрытый и глухой
Слова и строки пожирает -
Так грустно тлится жизнь моя
И с каждым днем уходит дымом,
Так постепенно гасну я
В однообразье нестерпимом!..
О небо, если бы хоть раз
Сей пламень развился по воле -
И, не томясь, не мучась доле,
Я просиял бы - и погас!
<1829>, начало 1830-х годов
Одиночество
(Из A.Ламартина)
Как часто, бросив взор с утесистой вершины,
Сажусь задумчивый в тени древес густой,
И развиваются передо мной
Разнообразные вечерние картины!
По темной зелени дерев
Зари последний луч еще приметно бродит,
Луна медлительно с полуночи восходит
На колеснице облаков,
И с колокольни одинокой
Разнесся благовест протяжный и глухой;
Прохожий слушает,- и колокол далекий
С последним шумом дня сливает голос свой.
Прекрасен мир! Но восхищенью
В иссохшем сердце места нет!..
По чуждой мне земле скитаюсь сирой тенью,
И мертвого согреть бессилен солнца свет.
С холма на холм скользит мой взор унылый
И гаснет медленно в ужасной пустоте;
Но, ах, где встречу то, что б взор остановило?
И счастья нет, при всей природы красоте!..
И вы, мои поля, и рощи, и долины,
Вы мертвы! И от вас дух жизни улетел!
И что мне в вас теперь, бездушные картины!..
Нет в мире одного - и мир весь опустел.
Встает ли день, нощные ль сходят тени,-
И мрак и свет противны мне...
Моя судьба не знает изменений -
И горесть вечная в душевной глубине!
Но долго ль страннику томиться в заточенье.
Когда на лучший мир покину дольный прах,
Тот мир, где нет сирот, где вере исполненье,
Где солнцы истинны в нетленных небесах?..
Как светло сонмы звезд пылают надо мною,
Живые мысли Божества!
Какая ночь сгустилась над землею,
И как земля, в виду небес, мертва!..
Встает гроза, и вихрь, и лист крутят пустынный!
И мне, и мне, как мертвому листу,
Пора из жизненной долины,-
Умчите ж, бурные, умчите сироту!..
Между 1820 и первой половиной марта 1822; <1823>
В деревне
Что за отчаянные крики,
И гам, и трепетанье крыл?
Кто этот гвалт безумно дикий
Так неуместно возбудил?
Ручных гусей и уток стая
Вдруг одичала и летит.
Летит - куда, сама не зная,
И как шальная голосит.
Какой внезапною тревогой
Звучат все эти голоса!
Не пес, а бес четвероногий,
Бес, обернувшийся во пса,
В порыве буйства, для забавы,
Самоуверенный нахал,
Смутил покой их величавый
И их размыкал, разогнал!
И словно сам он, вслед за ними,
Для довершения обид,
С своими нервами стальными,
На воздух взвившись, полетит!
Какой же смысл в движенье этом?
Зачем вся эта трата сил?
Зачем испуг таким полетом
Гусей и уток окрылил?
Да, тут есть цель! В ленивом стаде
Замечен страшный был застой,
И нужен стал, прогресса ради,
Внезапный натиск роковой.
И вот благое провиденье
С цепи спустило сорванца,
Чтоб крыл своих предназначенье
Не позабыть им до конца.
Так современных проявлений
Смысл иногда и бестолков,-
Но тот же современный гений
Всегда их выяснить готов.
Иной, ты скажешь, просто лает,
А он свершает высший долг -
Он, осмысляя, развивает
Утиный и гусиный толк.
* * *
Est in arundineis modulatio musica ripis*
Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах,
И стройный мусикийский шорох
Струится в зыбких камышах.
Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе,-
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник?
* Есть музыкальная стройность
в прибрежных тростниках (лат.)
11 мая 1865
Когда дряхлеющие силы
Нам начинают изменять
И мы должны, как старожилы,
Пришельцам новым место дать,-
Спаси тогда нас, добрый гений,
От малодушных укоризн,
От клеветы, от озлоблений
На изменяющую жизнь;
От чувства затаенной злости
На обновляющийся мир,
Где новые садятся гости
За уготованный им пир;
От желчи горького сознанья,
Что нас поток уж не несет
И что другие есть призванья,
Другие вызваны вперед;
Ото всего, что тем задорней,
Чем глубже крылось с давних пор,-
И старческой любви позорней
Сварливый старческий задор.
Начало сентября 1866
1856
Стоим мы слепо пред Судьбою,
Не нам сорвать с нее покров...
Я не свое тебе открою,
Но бред пророческий духов...
Еще нам далеко до цели,
Гроза ревет, гроза растет,-
И вот - в железной колыбели,
В громах родится Новый год...
Черты его ужасно строги,
Кровь на руках и на челе...
Но не одни войны тревоги
Принес он людям на земле.
Не просто будет он воитель,
Но исполнитель божьих кар,-
Он совершит, как поздний мститель,
Давно задуманный удар...
Для битв он послан и расправы,
С собой принес он два меча:
Один - сражений меч кровавый,
Другой - секиру палача.
Но для кого?.. Одна ли выя,
Народ ли целый обречен?..
Слова неясны роковые,
И смутен замогильный сон...
Так тяжко на груди,
И сердце изнывает,
И тьма лишь впереди;
Без сил и без движенья,
Мы так удручены,
Что даже утешенья
Друзей нам не смешны,-
Вдруг солнца луч приветный
Войдет украдкой к нам
И брызнет огнецветной
Струею по стенам;
И с тверди благосклонной,
С лазуревых высот
Вдруг воздух благовонный
В окно на нас пахнет...
Уроков и советов
Они нам не несут,
И от судьбы наветов
Они нас не спасут.
Но силу их мы чуем,
Их слышим благодать,
И меньше мы тоскуем,
И легче нам дышать...
Так мило-благодатна,
Воздушна и светла,
Душе моей стократно
Любовь твоя была.
[ИЗ МИКЕЛАНДЖЕЛО]
Молчи, прошу, не смей меня будить.
О, в этот век преступный и постыдный
Не жить, не чувствовать - удел завидный...
Отрадно спать, отрадней камнем быть.
От жизни той, что бушевала здесь,
От крови той, что здесь рекой лилась,
Что уцелело, что дошло до нас?
Два-три кургана, видимых поднесь...
Да два-три дуба выросли на них,
Раскинувшись и широко и смело.
Красуются, шумят,- и нет им дела,
Чей прах, чью память роют корни их.
Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих - лишь грезою природы.
Поочередно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.
Всесилен я и вместе слаб,
Властитель я и вместе раб,
Добро иль зло творю - о том не рассуждаю,
Я много отдаю, но мало получаю,
И в имя же свое собой повелеваю,
И если бить хочу кого,
То бью себя я самого.
1810-е годы
Как птичка, раннею зарей
Мир, пробудившись, встрепенулся...
Ах, лишь одной главы моей
Сон благодатный не коснулся!
Хоть свежесть утренняя веет
В моих всклокоченных власах,
На мне, я чую, тяготеет
Вчерашний зной, вчерашний прах!..
О, как пронзительны и дики,
Как ненавистны для меня
Сей шум, движенье, говор, крики
Младого, пламенного дня!..
О, как лучи его багровы,
Как жгут они мои глаза!..
О ночь, ночь, где твои покровы,
Твой тихий сумрак и роса!..
Обломки старых поколений,
Вы, пережившие свой век!
Как ваших жалоб, ваших пеней
Неправый праведен упрек!..
Как грустно полусонной тенью,
С изнеможением в кости,
Навстречу солнцу и движенью
За новым племенем брести!..
Веленью высшему покорны,
У мысли стоя на часах,
Не очень были мы задорны,
Хоть и со штуцером в руках.
Мы им владели неохотно,
Грозили редко - и скорей
Не арестантский, а почетный
Держали караул при ней.
Сижу задумчив и один,
На потухающий камин
Сквозь слез гляжу...
С тоскою мыслю о былом
И слов в унынии моем
Не нахожу.
Былое - было ли когда?
Что ныне - будет ли всегда?..
Оно пройдет -
Пройдет оно, как всё прошло,
И канет в темное жерло
За годом год.
За годом год, за веком век...
Что ж негодует человек,
Сей злак земной!..
Он быстро, быстро вянет - так,
Но с новым летом новый злак
И лист иной.
И снова будет всё, что есть,
И снова розы будут цвесть,
И терны тож...
Но ты, мой бедный, бледный цвет,
Тебе уж возрожденья нет,
Не расцветешь!
Ты сорван был моей рукой,
С каким блаженством и тоской,
То знает бог!..
Останься ж на груди моей,
Пока любви не замер в ней
Последний вздох.
Фёдор Ива́нович Тю́тчев Орловская губерния -Царское Село - русский поэт, дипломат, консервативный публицист, член-корреспондент Петербургской Академии Наук с 1857 года, тайный советник.
Фёдор Иванович Тютчев родился 5 декабря 1803 года в родовой усадьбе Орловской губернии. Тютчев получил домашнее образование. Под руководством учителя, поэта и переводчика С. Е. Раича, поддерживавшего интерес ученика к стихосложению и классическим языкам, Тютчев изучил латынь и древнеримскую поэзию, а в двенадцать лет переводил оды Горация . С 1817 года в качестве вольнослушателя начал посещать лекции на Словесном отделении в Московском университете..Ещё до зачисления был принят в число студентов в ноябре 1818 года, в 1819 году был избран членом Общества любителей российской словесности.
Получив аттестат об окончании университета в 1821 году, Тютчев поступает на службу в Государственную коллегию иностранных дел и отправляется в Мюнхен в качестве внештатного атташе Российской дипломатической миссии. Здесь он знакомится с Шеллингом и Гейне и в 1826 году женится на Элеоноре Петерсон, урождённой графине Ботмер, от которой имеет трёх дочерей. Старшая из них, Анна, позже выходит замуж за Ивана Аксаков.
Служба в России
Вернувшись в Россию в 1844 году, Тютчев вновь поступает в Министерство иностранных дел (1845), где с 1848 года занимал должность старшего цензора.
Философия и поэзия близки друг другу , ведь орудием, при помощи которого создается и стихотворная строфа, и философский трактат, служит человеческая мысль . В античные времена великие философы, такие как Аристотель, излагали свои философские размышления в форме стихов, тем самым демонстрируя силу и изящество мысли. Аристотель, которого называют отцом многих наук, был также автором трудов по поэтике. Это говорит о том, что поэтическое восприятие действительности может соединяться с философскими поисками истины . Поэт, который возвышается над повседневными проблемами и проникает в самые глубокие вопросы бытия, стремится к самой сути нашего существования - к познанию жизни человеческой души в окружающем мире.
Именно таким поэтом для нас является Федор Тютчев . Его творчество приходится на вторую половину XIX века, когда в России формировалась литература, которую весь мир назовет золотым веком русской поэзии, «олимпийской лирикой». Исследователи поэтического наследия Тютчева относят его к поэтам романтического направления, потому что его лирика всегда отстранена от будней и обращена к вечности, в отличие, например, от Некрасова, которого интересовала социальная среда и нравственные вопросы. Поэзия может отображать разные стороны жизни, и лирика Тютчева имеет свою специфику - проблематика стихотворений этого поэта носит философский характер.
Если исследовать лирику Федора Тютчева, то можно заметить, что самой важной проблемой для него является проблема единения человека с природой, а также проблема разлада с ней!!!
«Песок зыбучий по колени» - перекличка с поэмой Мцыри, Мцыри, оставшися один в лесу мечтает о единении с природой, убивает барса, утром просыпается на краю пропасти, понимает свою беспомощность.
Т. Показывает нам путника, идущего по пустыни, и ка ктолько садиться солнце – в душе его рождается страх.
В ранний период творчества поэта волнует вопрос взаимопонимания между людьми . Ведь если два думающих человеческих существа, наделенных разумом и речью, не в силах прийти к согласию, то как найти взаимопонимание с окружающим миром, который не обладает способностью к разговору?
Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь? Мысль изреченная есть ложь .(« Silentium!» )
Автор приходит к выводу, что слова не только не способствуют пониманию, они, наоборот, только запутывают , ведь одна и та же фраза может быть по-разному понята разными людьми. Отсюда и рождается строка в форме афоризма - «мысль изреченная есть ложь ». Чувства и мечты человек может хранить глубоко в своей душе, но если он хочет высказать их, то должен быть готов к тому, что суета жизни придаст им другой смысл, и, может быть, волнующая душу мысль покажется собеседнику банальной: «таинственно-волшебные» думы может оглушить «наружный шум» («Silentium!»).Таким образом, Тютчев еще в молодые годы пытался в своих стихотворениях поднять один из ключевых философских вопросов - как можно передать мысль другому человеку, не исказив ее смысла и не утратив чувства, вложенного в эту мысль.
Т. считает, что человек – самая маленькая песчинка в природе, но песчинка мыслящая. Стих-ие «Певучесть есть в морских волнах» - глас вопиющего в пустыне это библ.персонаж.
Человек вместо того, чтобы понять природу, слиться с ней в гармонии пытается подчинить ее себе.Для человека огромный мир-пустыня.
Тютчев пытается раскрыть проблему взаимопонимания на высшем уровне - философском, он ищет корень зла и находит его в извечном разладе человека с природой, с мирозданьем . Человек, как понял Тютчев, не должен полагаться только на внешнюю форму вещей и на слова. Земной мир человека слишком отдалился от божественного мира, человек не понимает законы Вселенной и оттого страдает, чувствуя себя одиноко и незащищено, не ощущая, как природа заботится о нем («Святая ночь на небосклон взошла»). Но если бы человеческие существа обратились к природе, прислушались к «голосу матери», то они нашли бы способ общаться с окружающим миром на особом, понятном и доступном всем языке …
Т. следит за наукой, но считает, что окончательно понять механизмы, которые давлеют над земной жизнью, умом невозможно.. «Фонтан» - первая часть –это рассказ о фонтане, кот.все любуются. Фонтан – демонстрация технических достижений человека, ведь человек заставил воду течь снизу вверх. Вторая часть – говорит о чел.разуме. Мысль человека стремится вверх, но всему есть предел.
Тютчев страстно протестует против тех недалеких личностей, которые стремятся видеть во всем лишь случайное совпадение, вероятное происшествие или, наоборот, произвол исключительно человеческой воли. Такие люди, отвечая на вопрос, откуда на деревьях листва и как образуется плод в материнском чреве, никогда не скажут о силе матушки-природы, о разумном божественном мире, о гармоническом начале во Вселенной.
Во второй половине и в конце XIX века светскими умами Европы и России владели новые радикальные идеи: теория происхождения видов на земле благодаря процессу эволюции, которую позже сформулировал английский естествоиспытатель Чарльз Дарвин . Этот момент чрезвычайно философский, ведь речь идет о борьбе начал мира - материя и дух, что из них первоначальное ? Для Тютчева ответ очевиден, он со всей убежденностью говорит через свою поэзию о душе природы как о начале всего, в том числе как об источнике жизни самого человека. Автор в программном стихотворении «Не то, что мните вы, природа...» сравнивает скептиков с калеками, не способными различать не то что голос тонкого мира, но и самые простые и естественные для каждого вещи, такие, как голос матери ..
Если вначале Т. романтич.направление, то в 60 г приходит к реализму. Но при этом он всегда остается романтиком. Т. обращается к Пушкину, его стих-ие реалистичное: «Талисман».
Т. пишет стих «Там где горы, убегая..». Здесь показаны романтич.традиции Жуковского и Пушкина. Неожиданно происходит перелом в строфе. Все, что пишет он о Дунае – это его роман.прошлое. Как реалист он пишет – «все прошло, все взяли годы..поддался и ты судьбе»
Его реализм связан с тем, что у него появляются и общественные мотивы. Он пытается понять жизнь России. Его стих-ия «Эти бедные селенья», «Слезы людские».
Т. противопоставляет Запад России. По его историческое предназначение Запад а – наращивать материальные блага. Россия не д.идти по пути Запада . У нее другая миссия, хранить ценность высокой духовности человека. Главное для русского человека – духовное богатство.
Мотив воспоминаний в лирике Т. Этот мотив важендля него исходя из концепции, что человек – микрокосмос, человек живет в атмосфере своего духовного опыта. Ценность человека определяется глубиной его души и памяти истории.Женат был 2 раза и оба раза счастливо. Образ возлюбленной Элеоноры никогда не покидал его (мотив воспоминания). С ней он связывал лучшие свои воспминания.
Тема историч.памяти – он считал, что народ, утративший свою память уже не может считаться народом. У него есть целый цикл стихов, посв. Царскому селу. Он описывает и красоту паруов и философские рассуждения. . ..
«Через ливонские проезжал я поля» - Т. вспоминает все, о чем забыли люди этой земли-прибалты. Эта страна никогда не была самостоятельна. Россия была освободительницей этого народа. И если б прибалты это вспомнили, то они по-другому бы относились к русским.
Во время борьбы с турками у многих возникает мысль о едином славянском союзе. «Братьям славянам».
Философия любви в лирике Тютчева – еще один комментарий к его трагическому мировидению. Любовь для Тютчева всегда страсть, так как именно страсть близит нас к хаосу. Самую страсть Тютчев называет «буйной слепотой» и тем как бы отождествляет ее с ночью. Тема любви переплеается с темой гибели: «О, как убийственно мы любим»..
«Последняя любовь» - использует сравнение с красками природы – последняя заря. Последняя любовь – самая яркая, необычная. Но это и утешение перед тем, ка кон исчезне навсегда из этого мира.
Творческое наследие Федора Ивановича Тютчева невелико: оно составляет всего несколько публицистических статей и примерно 50 переводных и 250 оригинальных стихотворных произведений, довольно много среди которых неудачных. Зато некоторые творения этого автора представляют собой настоящие жемчужины поэзии. Философский характер лирики Тютчева способствует тому, что интерес к его творчеству не ослабевает, ведь оно затрагивает вечные темы. Стихотворения эти и по сей день неповторимы по силе и глубине мысли, благодаря чему бессмертны.
Которого будет рассмотрена в данной статье, как поэт сложился примерно на рубеже 1820-1830 годов. К этому периоду относятся шедевры его творчества: "Летний вечер", "Бессонница", "Последний катаклизм", "Видение", "Цицерон", "Осенний вечер", "Весенние воды" и др.
Общая характеристика поэзии
Проникнутая напряженной страстной мыслью и одновременно острым ощущением трагизма жизни, поэзия Тютчева выразила в художественном слове всю противоречивость и сложность действительности. Его философские взгляды формировались под влиянием натурфилософских воззрений Ф. Шеллинга. Лирика пропитана тревогой. Природа, человек, мир предстают в его творениях в вечном столкновении различных противоборствующих сил. Человек по своей природе обречен на "неравный", "безнадежный" бой, "отчаянную" борьбу с роком, жизнью и самим собой. В особенности поэт тяготел к изображению гроз и бурь в человеческой душе и мире. Пейзажные образы в его поздних стихах окрашиваются русским национальным колоритом, в отличие от ранних творений.
Особенности философской лирики
Вместе с Е. А. Баратынским Ф. И. Тютчев - виднейший представитель философской лирики в нашей стране в 19 веке. Его отражает характерное для поэзии того времени движение от романтизма к реализму. Талант Федора Ивановича, поэта, который обращался охотно к хаотичным силам бытия, был сам по себе чем-то стихийным. Философская лирика Тютчева в своем идейном содержании характеризуется не столько разнообразием, сколько большой глубиной. Последнее место при этом занимает мотив сострадания, который можно найти в таких стихотворениях, как "Пошли, Господь, свою отраду" и "Слезы людские".
Уникальность поэзии Тютчева
Поставленные познавательным возможностям человека пределы, ограниченность людских знаний, описание природы, слияние с ней, безотрадное и нежное признание ограниченности любви - вот основные мотивы философской лирики Тютчева. Еще одна тема - мотив мистической и хаотической первоосновы всего живого.
Тютчев, философская лирика которого весьма интересна, действительно является самобытным и своеобразным поэтом, если не сказать, единственным во всей литературе. В таком преломлении отражается вся его поэзия. Так, например, стихотворения "О, вещая душа моя", "Святая ночь", "Ночное небо", "Ночные голоса", "Безумие", "День и ночь" и другие представляют собой уникальную в своем роде поэтическую философию стихийного безобразия, хаоса и безумия. И отзвуки любви, и описания природы проникнуты у этого автора сознанием, что за всем этим скрыта таинственная, роковая, страшная, отрицательная сущность. Поэтому философское раздумье Федора Ивановича всегда проникнуто грустью, преклонением перед роком, сознанием своей ограниченности.
Периодизация творчества Федора Ивановича Тютчева
Урок "Философская лирика Тютчева" в школе обычно начинается с периодизации его творчества. Говоря о ней, можно отметить следующие этапы развития поэзии этого автора.
1-й период - 20-е годы. Это начальный период. Стихотворения Федора Ивановича в это время в основном умозрительны, условны. Однако уже в 1820 годы поэзия автора постепенно проникается философской мыслью. Основная тема: слияние всего воедино - и философии, и природы, и любви.
2-ой период - 30-40-е годы. В это время Федор Иванович продолжает быть поэтом мысли. Темы природы и любви по-прежнему актуальны в его творчестве, но в них звучат тревожные мотивы. Они выражаются разной окраской и акцентами, например в стихотворениях на тему странничества ("Из края в край..." и др.).
3-й период - 1850-1860 годы. Наблюдается углубление тревожных мотивов, которые перерастают в безысходное и мрачное восприятие жизни.
Тютчев, философская лирика которого была очень сильна, что признавали многие современники, никогда не заботился о том, чтобы издать свои сочинения. Первая большая группа его творений вышла в свет с помощью И. С. Гагарина в пушкинском "Современнике" в 1836-37 годах. Следующая крупная публикация тоже связана с "Современником", она была в 1854 году, подготовил выпуск И. С. Тургенев. 1868 год - последнее прижизненное издание сочинений. И вновь Тютчев устраняется от его подготовки, ей занимается его зять И. С. Аксаков.
Парадоксальность личности и творчества Тютчева
Этот автор никогда не писал в жанрах, в которых создавали свои произведения литераторы его времени. Он больше любил прозу, чем стихи. Федор Иванович рано оценил Льва Николаевича Толстого, являлся поклонником Тургенева.
Многих исследователей занимала философская лирика Тютчева. Сочинение по этой теме создал, например, Ф. Корнило. В книге "Тютчев. Поэт-философ" автор берет высказывания Федора Ивановича из писем и по ним строит систему его взглядов. Но из тех же записей можно извлечь и другие, диаметрально противоположные, мнения. Люди, знавшие Тютчева довольно близко, отмечали, что он вызывал у них недоумение (ср. высказывания И. С. Аксакова, зятя поэта, и письма дочери Анны). Личность Федора Ивановича характеризовалась двойственностью: он стремится быть один, но в то же время боится этого. Характер автора отражает, в частности, и философская тема в лирике Тютчева.
Влияние происхождения и окружения на лирику Тютчева
Федор Иванович родился в имении Овстуг, расположенном в Брянском уезде, в семье небогатых родителей. В родительском доме говорили по-французски. Мать поэта была очень набожна, поэтому он рано усвоил архаическую речь. Обучение будущего поэта проходило под руководством С. Е. Раича в Москве. Этот человек был профессором и посредственным поэтом, входившим в Московскую поэтическую группу: Буринский, Мерзляков, Милонов. У них считался идеалом поэт-ученый, а лирика в их представлении - это всего лишь плод упорного труда.
Федор Иванович писать стихи начал очень рано. Ранние творения поэт создавал в Мюнхене. Он присылал их в Россию, печатал в альманахах, издаваемых Раичем. Имя Тютчева в то время мелькает среди второстепенных поэтов.
Место Тютчева в литературном процессе
Федор Иванович находится как бы вне литературы, поскольку он не примыкал ни к каким литературным лагерям, не участвовал в спорах.
Карамзинская эпоха выдвинула следующую оппозицию: поэт-дилетант - поэт-ученый. В ней Тютчев принадлежал скорее к первым.
В отличие от представителей Московского кружка, поэт-дилетант ведет уединенную жизнь, он является ленивцем, невеждой, эпикурейцем, не должен никому служить. "Ленивец" - обрубивший традицию человек, с принципиальной установкой на творческое новаторство.
Федора Ивановича часто сопоставляют с другим русским поэтом - Афанасием Афанасьевичем Фетом. И это неслучайно. Философская и Тютчева сильно перекликается. Афанасий Афанасьевич - импрессионист, его мир - это мир сиюминутных впечатлений: запахов, звуков, цвета, света, переходящий в другое, в размышления о бытии. Тютчева также нередко соотносят с Баратынским из-за общности тематики (философская лирика), однако его мир стремится к однозначности, терминологичности, чего нельзя сказать о Федоре Ивановиче.
Тютчевский мир
Любая суммарная картина мира Тютчева, в особенности созданная по дневникам, письмам или же в результате анализа его творческого наследия, условна. Федору Ивановичу нужна система для того, чтобы уходить от нее. Горизонты его лирики расширяются при одновременной проекции нескольких взглядов.
По мнению Тынянова, этот автор был поэтом короткой формы, в отличие от своих предшественников-учителей (Тредиаковский, Бобров). На самом деле Федор Иванович принимает европейскую традицию написания коротких стихов выборочно и частично, существенно трансформируя ее.
Центром мироощущения поэта является ощущение существования/несуществования. И в стихах, и в письмах Федор Иванович вновь и вновь возвращается к вопросу о хрупкости жизни. Художественная система поэта строится на противопоставлениях присутствие/отсутствие, реальность/ирреальность, пространство/время.
Как мы уже отмечали, Тютчев боится разлуки. Он ненавидит пространство, говоря о том, что оно "пожирает нас". Именно поэтому поэт горячо приветствует железные дороги, для него это победители пространства.
В то же время есть много стихотворений Тютчева, посвященных пространству. Одно из них - "На возвратном пути", созданное в 1859 году. В этом произведении у поэта присутствуют одновременно и жажда бытия, и чувство его хрупкости, а с другой стороны - мысль о разрушении. Тютчев, философская лирика которого непроста, не чувствовал себя вполне живым. Федор Иванович сравнивает свою личность с домом, окна которого замазаны мелом.
Бытие, таким образом, у этого автора - основа всего. Но важна при этом и другая грань существования, противоположная ей, - уничтожение себя, разрушение (любовь, например, это самоубийство). В данном отношении интересно стихотворение "Близнецы", последняя строчка которого - "самоубийство и любовь!" - объединяет два этих понятия в неразрывное целое.
В тютчевском мире важно наличие границы: грань, черта и отпугивают, и организуют. Мысль об уничтожении в качестве лейтмотива организует весь "денисьевский" цикл, в котором соединяется любовная и философская лирика Тютчева.
Понятие "смерть" для поэта весьма многогранно. Его внутренне рифмует с любовью Тютчев. Философская лирика, стихотворения, построенные на контрасте, в частности, это целый мир. Мир границ, перехлестов. Одна строфа объединяет и свет, и тень. Это характерно, например, для начала стихотворения "Весенние воды". В нем говорится о том, что в полях еще лежит снег, но воды уже шумят.
Интересно, что Л. В. Пумплянский считал Тютчева представителем бодлеризма. Эстетическую красоту смерти изображает стихотворение "Mal"aria" (в переводе - "Зараженный воздух"). В системе этого произведения присутствуют негатив и позитив: прекрасный мир (благоухание роз, звенящие ручьи, прозрачный небосвод) - это одновременно и мир смерти.
Для Тютчева бытие - это сиюминутная непосредственная реальность, которая противостоит разрушению. Оно в этом смысле находится на противоположном полюсе понятия "время", поскольку все прошедшее - это все умершее. Но есть и особая сила - память (не случайно так много стихотворений посвящено ей). Философская лирика в творчестве Тютчева очень подробно раскрывает эту тему.
Мотив памяти в лирике Тютчева
К памяти у поэта отношение болезненное, которое характеризуется множеством императивов: "Помни!", "Вспомни!" и др. Она может оживить прошлое, но оно от этого не становится реальнее. В письмах поэт неоднократно упоминает о том, что не любит вспоминать, поскольку чувствует, что память нереальна. По возвращении в Россию из Германии после двадцати лет отсутствия он повстречал своих старых знакомых, и это столкновение знания и зрения с воспоминаниями было для поэта мучительным.
Для Тютчева мир памяти двойной: он страшен и поэтичен одновременно (поскольку реальное в прошлом не так реально в настоящем).
Чем вещи неподвижнее, тем отчетливее слышен стон, гул времени. Как и жизнь, смерть течет. Настоящее хрупко, а прошедшего нет, поскольку оно - лишь тень. Но ведь и на сегодняшний день можно смотреть как на тень ушедшего. Таким образом, реальное оказывается в тени. Бытие не может существовать без тени, считает Тютчев. Философская лирика, стихотворения, посвященные бытию (в частности, - это и важнейший мотив жизни и смерти, не только человеческой, но и всего мира. Тютчев предсказывает, что когда-нибудь наступит конец природы, землю покроют воды, в которых отобразится "Божий лик".
Пространство и пейзаж в творчестве поэта
Рядом с временем у Федора Ивановича существует пространство, но оно - это именно время в пространственном значении. Это лишь постоянное сужение и расширение. Существует и другое - бытовое (горизонталь). Его следует преодолеть как отрицательное, античеловечное, считает Тютчев. Философская лирика анализирует пространство и с другой стороны. Направленное вверх, в бесконечность всегда положительно оценивается. Но еще важнее - направление вниз, поскольку там - глубина бесконечности.
Пейзажно-философская лирика Тютчева имеет свои особенности. В пейзаже у поэта отчетливо противопоставляются горы и равнины. Плоское пространство страшно и ужасно. Поэт счастлив тем, что есть еще горы в мире ("На возвратном пути"), тема их музыкальности занимает особое место в пейзаже данного автора.
Мотив дороги в творчестве Федора Ивановича Тютчева
Философская лирика Ф. И. Тютчева включает в себя и этот мотив. В стихотворении "Странник" появляется дорога, и вовсе не метафорическая, в произведении "Я лютеран люблю богослуженье" она отождествляется с одним моментом: нахождение в некоторой точке дороги является единственным.
Для Тютчева все виды встреч, свиданий - это жизнь, а разлука - смерть. Дорога обозначает уход. Хотя она и соединяет две эти точки, но отрывает от первой, поэтому обозначена отрицательно.
Философская система в творчестве Тютчева
Как вы видите, тютчевский мир довольно сложен. Однако это не делает его бессистемным. Напротив, в основе лежит глубокое смысловое единство, которое понимается как соединение и разнообразие. Это отражается во многих произведениях. Так, в стихотворении "Странник" присутствует мысль о соединенности (странник и Зевс) и о единстве разнообразия. Мир, подвижный для путника, является недвижимым для Зевса. Он богат разнообразием и представляет собой единство соединенного, где контрасты составляют одно целое. В ряде других стихов, однако, слияние это оценивается отрицательно, имеет признаки опустошенного, мертвого мира. То, что обозначает полноту, богатство, одновременно есть и опустошение.
Итак, философская лирика Ф. И. Тютчева характеризуется тем, что основные слова имеют порой противоположную оценку и семантику. Для каждого ключевого понятия у этого поэта есть ряд смыслов. Любое произведение Федора Ивановича построено именно как затемнение мысли, а не ее прояснение. Понятие может обозначать и смерть, и жизнь.
Пророчество
Тема пророчества является важной в Но и она раскрывается по-особенному. Но это не предсказания пушкинского или библейского провидца - это прорицания пифии. Между ней и людьми должен существовать посредник, другими словами жрец. Поэт занимает скользящую позицию: он то жрец, то пифия. Тютчев иногда дает пророчествам истолкования, но они, как и жреческие, далеко не однозначны, не до конца ясны. Читатель должен мыслить самостоятельно, истолковывать (как в античности).
Мир и поэзия
Для Федора Ивановича мир - загадка, а поэзия - это тайна вдвойне. Она греховна, поскольку, по мысли автора, удваивает греховность земли. Загадку можно разгадать, но это надо еще суметь сделать. Реалии у поэта - это эмблемы (то есть однозначно истолковываются), а не символы (многозначные). Хотя следует отметить множественность самого значения. Тютчев предполагает, что сам мир есть загадка, он имеет смысл, значение. Мир кем-то задан. Но кем же? Возьмем стихотворение Тютчева "Не то, что мните вы, природа...". Из него видно, что в природе есть смысл. Мир разговаривает с нами, но не все его слышат. Бытие - это Слово, сказанное кем-то для кого-то. А люди не могут понять этого неземного языка и остаются глухонемыми ("Природа - сфинкс...", написанное в 1869 году, и др.).
Философская лирика Тютчева кратко была рассмотрена в данной статье. При ее написании были использованы наблюдения - известного литературоведа. Вы можете обратиться к его трудам и дополнить свои знания, отметив и некоторые другие особенности философской лирики Тютчева, в этой статье не рассмотренные. Можно использовать и другие источники для изучения творчества Федора Ивановича, например книгу Ирины Ильиничны Ковтуновой "Очерки по языку русских поэтов", в которой можно найти главу, посвященную творчеству Тютчева. Или же обратиться к изданной еще в 1962 году книге "Жизнь и творчество Тютчева", написанной Кириллом Васильевичем Пигаревым. Мы же постарались хоть и кратко, но по возможности емко осветить заданную тему.
При мысли о классике и классиках прежде всего невольно вспоминаются «премногие тома». А за одним из самых великих классиков русской поэзии - Федором Тютчевым - числится лишь «книжка небольшая». Но это, на мой взгляд, только подчеркивает заключенную в ней мощь духа и предельную поэтическую утонченность.
Тютчев начал свой творческий путь в ту эпоху, которую принято называть «пушкинской». Но этот художник слова создал совершенно иной тип поэзии. Не отрицая всего, что было открыто его гениальным предшественником, Тютчев указал русской литературе еще один путь. Если для Пушкина поэзия – способ познания мира, то для Тютчева – возможность прислушаться к непознаваемому через познание мира.
Он продолжает традиции русской философской поэзии 18 века. Но возвышенным у Тютчева оказывается само содержание жизни, ее общий пафос, а не принципы официальной веры, которыми воодушевлялись «старые» поэты.
Тютчев, в отличие от многих, не воспринимал Пространство и Время как нечто естественное, то есть попросту незамечаемое. Ему было присуще живое ощущение Бесконечности и Вечности как реальности, а не каких-то отвлеченных понятий:
Впросонках слышу я – и не могу
Вообразить такое сочетанье,
А слышу свист полозьев на снегу
И ласточки весенней щебетанье.
В основе этой миниатюры Тютчева – новый образ, совершенно нехарактерный для поэзии 19 века, но освоенный поэзией века 20. В этом стихотворении совместились два временных пласта. Можно сказать, что поэт использует прием, который сейчас использует кино, - смену кадров.
Тютчев – открыватель новых образных миров в поэзии. Масштаб его поэтических ассоциаций поразителен:
Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами…
………………………………………..
Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины, -
И мы плывем, пылающей бездной
Со всех сторон окружены.
«Как океан объемлет шар земной…».
Один из основных мотивов поэзии Тютчева – мотив хрупкости, «призрачности» бытия. «Призрак» - обычный эпитет прошлого у Тютчева: «Минувшее, как призрак друга, Прижать к груди своей хотим», «О бедный призрак, немощный и смутный, Забытого, загадочного счастья».
Символ призрачности жизни – радуга. Она прекрасна, но это лишь «виденье»:
Смотри – оно уже бледнело,
Еще минута, две – и что ж?
Ушло, как то уйдет всецело,
Чем ты дышишь и живешь.
Резко выражено ощущение призрачности мира в таком стихотворении, как «День и ночь». В нем весь внешний мир осознан как призрачный «покров, накинутый над бездной»:
Но меркнет день – настала ночь;
Пришла, и с мира рокового
Ткань благодатную покрова
Сорвав, отбрасывает прочь…
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ней и нами –
Вот отчего нам ночь страшна!
Связь образов ночи и хаоса, мысль о ночной стороне подчеркивает чувство одиночества, оторванности от мира, глубокого неверия. Поэт использует прием антитезы: день – ночь. Он говорит о призрачности мира дневного и о могуществе ночи. Постичь ночь лирический герой не в состоянии, но он осознает, что этот непостижимый мир есть не что иное, как отражение его собственной души.
Стихотворения Тютчева проникнуты философско-стоическим отношением к жизни. Мотив одиночества звучит в стихах поэта о бездомном, чуждом миру страннике («Странник», «Пошли, господь, свою отраду…»), о жизни прошлым и отказе от настоящего («Душа моя – элизиум теней») и других.
Философский поиск приводил Тютчева к поискам человеческих идеалов и счастья. Эти мысли находили выражение в философских размышлениях поэта, пейзажно-философской лирике и, конечно же, в любовной.
Интересно, что мотив поиска прослеживается во всем творчестве Тютчева. При этом поэт не дает рецептов всеобщего благоденствия и счастья, часто его философские обобщения выглядят как размышления. Однако это не снижает уровень глубины и точности стихотворений поэта. Отсюда – определенная двойственность поэзии Тютчева как ее характерная черта.
Философская идея о непознаваемости мира, о человеке как частице Вселенной связана у поэта с еще одной парой понятий - «сон - смерть»:
Есть близнецы – для земнородных
Два божества – то смерть и сон,
Как брат с сестрою дивно сходных –
Она угрюмей, кротче он…
Тютчев четко понимал, что истинная жизнь человека – жизнь его души. Эта мысль тесно переплетается с мотивом «невыразимого» в стихотворении «Silentium». Однако поэт не мог не верить в гармонию земного и небесного, в союз души с душой родной, в свою способность выразить невыразимое:
Когда сочувственно на наше слово
Одна душа отозвалась –
Не нужно нам возмездия иного,
Довольно с нас, довольно с нас…
- Тема космоса и хаоса
- Природа как часть целого
Тютчев – мастер философской лирики
Философская лирика как жанр – всегда раздумья о смысле бытия, о ценностях человеческих, о месте человека и его предназначении в жизни.
Все эти характеристики мы не просто находим в творчестве Федора Тютчева, но, перечитывая наследие поэта, понимаем, что философская лирика Тютчева – творения величайшего мастера: по глубине, разноплановости, психологизму, метафоричности. Мастера, чье слово весомо и своевременно независимо от столетия.
Философские мотивы в лирике Тютчева
Какие бы философские мотивы в лирике Тютчева ни звучали, они всегда заставляют читателя волей-неволей вслушиваться, а затем и вдумываться в то, о чем пишет поэт. Эту особенность безошибочно распознал в свое время И.Тургенев, говоря, что любое стихотворение «начиналось мыслию, но мыслию, которая, как огненная точка, вспыхивала под влиянием глубокого чувства или сильного впечатления; вследствие этого… всегда сливается с образом, взятым из мира души или природы, проникается им, и сама его проникает нераздельно и неразрывно».
Тема космоса и хаоса
«Нераздельно и неразрывно» связаны между собой у поэта мир и человек, весь род человеческий и Вселенная, ведь стихотворения Тютчева основаны на понимании целостности мира, невозможной без борьбы противоположностей. Мотив космоса и хаоса, изначальной основы жизни вообще, проявления двойственности мироздания, как никакой другой, значим в его лирике.
Хаос и свет, день и ночь – о них размышляет в своих стихотворениях Тютчев, называя день «блистательным покровом», другом «человека и богов», и исцелением «души болящей», описывая ночь как обнажающую бездну «с своими страхами и мглами» в человеческой душе. В то же время, в стихотворении «О чем ты воешь, ветр ночной?», обращаясь к ветру, просит:
О, страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родимый!
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Из смертной рвется он груди,
Он с беспредельным жаждет слиться!
О, бурь заснувших не буди –
Под ними хаос шевелится!
Хаос для поэта «родимый», прекрасный и притягательный, – ведь именно он часть мироздания, основа, из которой появляется свет, день, светлая сторона Космоса, снова превращающаяся в темную – и так до бесконечности, переход одного в другое вечен.
Но с новым летом – новый злак
И лист иной.
И снова будет всё, что есть,
И снова розы будут цвесть,
И терны тож, –
читаем в стихотворении «Сижу задумчив и один…»
Вечность мира и временность человека
Хаос, бездна, космос – вечны. Жизнь, как понимает ее Тютчев, конечна, существование на земле человека зыбко, да и сам человек не всегда умеет и хочет жить по законам природы. Говоря в стихотворении «Певучесть есть в морских волнах…» о полном созвучье, порядке в природе, лирик сетует на то, что свой разлад с природой мы осознаем только в «призрачной свободе».
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что, море,
И ропщет мыслящий тростник?
Человеческая душа для Тютчева – отражение порядка мироздания, в ней тот же свет и хаос, смена дня и ночи, разрушения и созидания. «Душа хотела б быть звездой…в эфире чистом и незримом…»
В стихотворении «Наш век» поэт рассуждает о том, что человек стремится к свету из черноты незнания и непонимания, а обретая его, «ропщет и бунтует», и так, мятущийся, «невыносимое он днесь выносит…»
В других строках сожалеет о пределе человеческого познания, невозможности проникновения в тайну истоков бытия:
Мы в небе скоро устаем, –
И не дано ничтожной пыли
Дышать божественным огнем
И смиряется с тем, что природа, вселенная движется дальше в своем развитии бесстрастно и безудержно,
Поочередно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.
В небольшом стихотворении «Дума за думой, волна за волной…» Тютчев пронзительно передает воспринимаемое им «сродство природы и духа или даже их тождество»:
Дума за думой, волна за волной –
Два проявленья стихии одной:
В сердце ли тесном, в безбрежном ли море,
Здесь – в заключении, там – на просторе, –
Тот же всё вечный прибой и отбой,
Тот же всё призрак тревожно-пустой.
Природа как часть целого
Еще известный русский философ Семен Франк заметил, что поэзию Тютчева пронизывает космическое направление, превращая ее в философию, проявляясь в ней в первую очередь общностью и вечностью тем. Поэт, по его наблюдениям, «направлял свое внимание прямо на вечные, непреходящие начала бытия… Все служит у Тютчева предметом художественного описания не в их отдельных…проявлениях, а в их общей, непреходящей стихийной природе».
Видимо, поэтому примеры философской лирики в стихотворениях Тютчева привлекают наше внимание в первую очередь в пейзажном творчестве, радугу ли «пишет» художник слова в своих строках, «шум от стаи журавлиной», «всеобъемлющее» море, «опрометчиво-безумно» надвигающуюся грозу, «лучистую на зное» реку, «полураздетый лес» весенний день или осенний вечер. Что бы то ни было, оно всегда часть естества вселенной, неотъемлемая составляющая цепи вселенная-природа-человек. Наблюдая в стихотворении «Смотри, как на речном просторе…» за движением льдин на просторе реки, констатирует, что плывут они «к одной мете» и рано или поздно «все – безразличны, как стихия, – сольются с бездной роковой!» Картина природы вызывает размышления и о сути «человеческого Я»:
Не таково ль твое значенье,
Не такова ль судьба твоя?..
Даже, казалось бы, в совершенно простом по сути и восприятию стихотворении «В деревне», описывая привычный и невзрачный бытовой эпизод шалости пса, который «смутил покой величавый» стаи гусей и уток, автор видит неслучайность, обусловленность события. Как для разгона застоя «в ленивом стаде…нужен стал, прогресса ради, внезапный натиск роковой»,
Так современных проявлений
Смысл иногда и бестолков… –
…Иной, ты скажешь, просто лает,
А он свершает высший долг –
Он, осмысляя, развивает
Утиный и гусиный толк.
Философское звучание любовной лирики
Примеры философской лирики в стихотворениях Тютчева находим в любой теме его творчества: мощные и страстные чувства рождают у поэта философские мысли, о чем бы он ни говорил. Мотив признания и принятия невозможно узких пределов любви человека, ее ограниченности звучит в любовной лирике бесконечно. В «буйной слепости страстей мы то всего вернее губим, что сердцу нашему милей!» – восклицает поэт в стихотворении «О, как убийственно мы любим..». И в любви Тютчев видит продолжение противоборства и единения, присущее космосу, говорит об этом в «Предопределении»:
Любовь, любовь – гласит преданье –
Союз души с душой родной –
Их съединенье, сочетанье,
И роковое их слиянье,
И… поединок роковой…
Двойственность любви просматривается в творчестве Тютчева изначально. Возвышенное чувство, «луч солнца», изобилие счастья и нежности и вместе с тем взрыв страстей, страдания, «роковая страсть», разрушающая душу и жизнь, – все это мир любви поэта, о котором он так пламенно повествует в Денисьевском цикле, в стихотворениях «Я помню время золотое…», «Я встретил вас – и все былое…», «Весна» и многих других.
Философский характер лирики Тютчева
Философский характер лирики Тютчева таков, что не просто воздействует на читателя, но и влияет на творчество поэтов и писателей совершенно разных эпох: мотивы его лирики находим в стихотворениях А.Фета, поэтов-символистов, в романах Л. Толстого и Ф. Достоевского, произведениях А.Ахматовой, О. Мандельштама, И. Бунина и Б. Пастернака, И. Бродского, Е. Исаева.
